Тринадцатая королева
Шрифт:
— М-м-м… И ты снова будешь грустить? Ну ничего, я тебе спою и тебе станет лучше!
Вдовствующая Королева Леонелла тепло глянула на своего сынишку и потрепала его по светло-русым кудрям. Она не могла отказать себе в удовольствии дать своему голубоглазому сыну, так похожему на Матео, его второе имя. Официально её сына звали Райэль Верховный из рода Тоддео, но Лео звала его нежно — Раэлито и обожала перебирать его мягкие шелковистые волосы.
Стоило только ему появиться на свет, как Леонелла увидела в мальчике его отца и свою потерянную любовь. Со всей серьёзностью, не присущей новорождённому, на неё синими омутами смотрел её любимый менестрель. Лео
Первые два года правления были непростыми для Леонеллы. Она никак не могла оправиться от потрясения потери любимого, тяжело переносила беременность после побоев, стресса и отравления ядом, которое все же сказалось на ней, подорвав здоровье. Более того, когда соседские государства узнали о кончине Абрэмо Верховного, многие из них увидели в Верховном Королевстве лёгкую мишень: наследник, хоть и признанный королём, но ещё не родился, королева — всего лишь слабая женщина… Сначала приезжали короли с визитами, но Лео не принимала никого, отказывая по причине недомоганий из-за беременности. Тогда некоторые из соседей решили напасть на королевство и взять его силой.
Но не тут-то было. Объединённая армия короля и Герцога Облачного была на высоте. Среди солдат был высоким не только боевой дух, но и здоровье — Лео вместе со своей матерью подлечили бойцов теперь уже вполне открыто. И как оказалось, вовремя. Среди солдат недружественных армий всё было, как при Абрэмо — за здоровьем не следили, солдаты слабели от кишечных расстройств, от незалеченных ран, так что против сильной и здоровой армии им было не выстоять.
Со временем большинство соседей поняли, что Леонелла ведёт очень грамотную политику, её королевство процветает и с ним лучше дружить и торговать. Одно маленькое королевство даже предложило объединение, что позволило расширить территорию Верховного государства и обеспечить жителей новыми землями.
Народ очень любил свою Облачную Королеву и её маленького сынишку, с которым она старалась вообще не расставаться. В галерее появился новый портрет Леонеллы именно с ребёнком на руках, потому что она почти совсем не отходила от него. И люди умилялись той безграничной нежности, с которой их королева смотрела на сына.
А Лео просто любила. С каждым днём она замечала все больше и больше сходств своего сына с Матео и радовалась каждому, как дитя. А когда годика в три маленький Раэлито стал напевать колыбельную вместе с ней таким чистым, безупречным голосом, Леонелла расплакалась в который раз, благодаря Господа за счастье растить ребёнка любимого человека.
Как бы ни было тяжело, но как только Лео достаточно окрепла после побоев и сидения в башне, она вместе со своими самыми близкими слугами сама разыскала обезглавленное тело своего любимого Райэля и забрала его в город, чтобы похоронить в рядом с собой, в их любомом месте в саду. Там же, рядом с менестрелем, нашли и тело Иззи, что подтвердило догадки Леонеллы — оказывается ревность чернавки нельзя было не замечать, все это обернулось печально не только для короля, Лео и Райэля, но и для неё самой.
Леонелла ужасалась, сколько может быть ненависти в одной, такой маленькой и хрупкой девушке, и потом даже почувствовала облегчение, что её постигла такая участь, ведь она могла навредить Раэлито. Было очень горько, что все так вышло, но по прошествии времени боль притупилась, и Леонелла полностью погрузилась в свое материнство и государственные дела.
Первое, что сделала Лео в качестве действующей королевы — запретила считать лечение
— А кто этот твой друг, к которому мы идём?
— Это тот самый друг, к которому мы ходим каждое воскресенье, мой хороший. Я тебе рассказывала про него.
— А, это тот, кто спас тебя от лошадки?
— Не от лошадки, а от падения с лошадки, но да, спас. Он был очень хороший… друг.
— Даже лучше папы?
— Нет, мой милый, папа у тебя самый лучший.
— Мне жаль, что я не смог удидеть папу…
— Мне тоже, солнышко, но ведь ты можешь увидеть его в галерее предков, там много портретов Абрэмо Верховного.
— Да! Я видел! Мой папа очень красивый! — Раэлито посмотрел на утопающую в цветах могилу и задумался. — А твой друг… Почему он здесь? Почему именно в этом саду?
— В этом месте мы с моим другом любили гулять и разговаривать. Он сделал для меня много хорошего, и я чту его память. Ты понимаешь?
— Понимаю, но мне не нравится, когда ты грустишь.
— Я не буду. Ты лучше спой мне, и я сразу улыбнусь!
— Что тебе спеть, мамочка? — спросил Раэлито, когда Лео устроилась у могилы Матео, а сынок уселся рядышком, у ног королевы, чтобы ей удобнее было перебирать его волосы.
— Спой мне ту песню, что я пою тебе иногда…
— Ту, что ты мне поешь на ночь? «Твой черёд»?
— Да, эту. У тебя очень хорошо получается.
Малыш, перебирая пальчиками струны банджо, запел, его детский голосок разнесся над садом. Слова песни Лео знала наизусть и теперь только слушала, как её сын поёт песню своего отца, ту самую, которую Матео сочинил для своей королевы, думая о ней.
Сейчас настал тот день, и многое сменилось,
Не могу мимо пройти, мне нужно правду знать.
Так быстр жизни бег, нет ничего на век,
То, что однажды начал, не мое теперь.
Я знаю, мой черёд настал…
Погружаясь в мелодию, подставляя лицо вечернему теплому ветру, Лео казалось, что Матео рядом, что стоит прямо у неё за спиной и сейчас коснётся волос, нежно проведёт кончиками длинных, ловких пальцев по изгибу шеи, а потом дотронется губами до шелковистой кожи, и мурашки рассыпятся колким бисером от эпицентра касания по всему телу. Шепнёт на ушко: «Моя королева…», и не будет больше тоски и сожаления, и она останется нежиться в кольце надёжных, сильных рук, которые больше никогда не исчезнут.