Тринадцатая редакция. Напиток богов
Шрифт:
— Но мы не будем превращать этот город в Зону, так уж и быть, уговорили, — снова перевёл Кастор. — Третья ступень пьёт эмоции. Чистые, сильные, без примесей. Есть список ингредиентов, утверждённый и опробованный. Ваша задача — найти людей. И привести их туда, где состоится встреча.
— И что там с ними будет? — спросил Лёва.
— Ничего не будет. Придут, угостят своими эмоциями наших гостей, забудут обо всём и уйдут. И будут жить дальше. Долго и счастливо, ну или кому как повезёт, — пожал плечами Кастор. Его, кажется, совсем
— Встреча состоится в эту пятницу, в двенадцать часов дня, когда Солнце остановится на небе и изменит свой путь… — торжественно произнёс Трофим Парфёнович.
Услыхав такой прогноз, даже бесстрашные сёстры Гусевы прижались друг к другу, как продрогшие сиротки.
— Спокойно, без паники, — Кастор простёр пухленькую длань над перепуганными мунгами. — Это явление известно с давних времён, происходит каждый год в одно и то же время и называется «Летнее солнцестояние». Раз в тридцать лет третья ступень выбирает город для встречи, чтобы почтить его своим визитом в день середины лета, а первая ступень, сбиваясь с ног, ищет ингредиенты.
Мунги притихли. Замолчал и Кастор — но перед внутренним взором каждого, кто находился в кабинете, как собственные его воспоминания, проносились волшебные видения.
Во всех старых городах есть места, где всегда тихо. Причём как-то внезапно тихо. Даже автомобили проезжают там бесшумно, и реже, чем на соседних улицах. Ты вступаешь в зону тишины и сам начинаешь шагать беззвучно. Сворачиваешь с людного туристического маршрута чуть в сторону и оказываешься в живописном месте, пустом и тихом. Любуешься застывшим молчанием, идёшь дальше. И вдруг кто-то словно прибавляет звук у приёмника, транслирующего программу «стандартный городской шум». Всё, ты покинул царство тишины.
В таких заповедных местах в прежние времена уже происходили встречи третей ступени. Случается так: солнце достигает наивысшей точки, невидимые мунги третьей ступени собираются в условленном месте, ощупывают неосязаемыми пальцами эмоции живых людей, и всё вокруг замирает, любуется их танцем. Потом третья ступень растворяется в бесконечности, и природа отмирает. Но ненадолго: несколько часов спустя она понимает, что больше не может жить так, как прежде. И место это навсегда становится зоной покоя.
— Бывает место силы. А это, значит, будет место слабости? — задумчиво протянул Денис.
— Это будет место, в котором невозможны душевные бури! — ответил Трофим Парфёнович.
— А куда… где состоится эта встреча, на которой мы будем исполнять роль официантов? — перешел к делу Константин Петрович.
Кастор ловко перепрыгнул через стол Даниила Юрьевича, пощёлкал по клавишам, повернул монитор компьютера лицом к публике и указал нужную точку на карте города.
— Вот здесь всё будет. Улица Мичуринская. Пространство между домом 17 и домом 11.
— А что там? — спросила Наташа.
— Ничего, — ответил Кастор. — Детская площадка какая-то
— Так надо же скорее бежать, искать эмоции… — вскочил Виталик. — В смысле, людей. Люди любые подойдут? У нас, знаете, вот соседи наверху — такие эмоциональные! Кричат, как будто за крики им приплачивают! Вот я бы этих соседей, например…
Кастор беззвучно щёлкнул пальцами, и Виталик на время утратил голос.
— Так будет лучше, — пояснил он. Затем запустил руку за шиворот обомлевшему безмолвному Технику и вытащил небольшой приборчик из тёмного матового материала, по форме похожий на сканер, какими в супермаркетах считывают штрих-код.
— Во какая прогрессивная штуковина, — с гордостью сказал он, взвесив «сканер» в руках. Потом поманил пальцем Лёву, который сидел к нему ближе всех, вручил ему неизвестный предмет, указал на Шурика и скомандовал:
— Направляй на него и жми на кнопку! По моей команде — пли!
Лёва опустил оружие.
— Ну жми, жми! — нетерпеливо повторил Кастор. — Это безопасно. Если бы я хотел устранить кого-то из ваших, выбрал бы более простой способ. Ну? Огонь!
Как под гипнозом, словно против собственной воли, Лёва навёл «сканер» на Шурика. Нажал на кнопку ватным негнущимся пальцем. Никакого выстрела не последовало. Шурик даже не вздрогнул, словно ничего не почувствовал.
Кастор забрал сканер у Лёвы и продемонстрировал его всем и каждому. На небольшом, пять на пять сантиметров, матовом экране проступал жемчужно-белый квадрат.
— Белый — абсолютная душевная гармония, все эмоции на своих местах. Для коктейля — не подходит. Но жить будет, — расшифровал Кастор. — Вы только что просмотрели наглядный агитационный ролик о пользе летнего отдыха. Теперь вернёмся к нашему делу. Для удобства каждая нужная нам эмоция имеет свой цвет. Смотрите и запоминайте. Вопросы задавать можно.
Он вернул Виталику дар речи, достал из кармана кусок картона размером с книжную закладку, расчерченный на семь равных квадратов, выкрашенных в разные цвета, и продолжал:
— У нашего коктейля — семь нот. Семь нот — легко запомнить. Радуга — легко представить. Не перепутайте. Не повторяйтесь. Не пытайтесь подогнать результат. Ищите только чистые эмоции. Красный — страсть. Оранжевый — радость. Желтый — ярость. Зеленый — тоска. Голубой — тяжелая грусть, безысходность. Синий — страх. Фиолетовый — тщеславие.
— Разве тщеславие — это эмоция? — переспросил Даниил Юрьевич, пока остальные с благоговением ждали продолжения лекции.
— Вообще-то не совсем, — ответил Кастор, — это смесь страсти и страха, в абсолютно равных пропорциях. Но без него никак не обойтись.