Тринадцатая редакция. Напиток богов
Шрифт:
Когда смех затих, Даниил Юрьевич откашлялся и продолжал:
— Хорошо, что ты вернулся, Саша. Потому что мы для тебя уже дело придумали. Константин Петрович сейчас расскажет.
В присутствии мунгов второй ступени необязательно устанавливать защиту: она сама накрывает любое помещение, в котором они материализовались. Но коммерческий директор дерзновенно попытался проконтролировать ситуацию пуще, чем она того требовала — и тут же увяз в каком-то потустороннем киселе. Как будто одна секунда его жизни растянулась на целую минуту, а сил в слабом его
Когда Кастор (а это наверняка был он) вернул наглецу свободу, ответственный Константин Петрович, чуть сбавив обороты, ввёл Шурика в курс дела, которым тому предстояло заняться.
Несколько лет назад одному человеку понадобилось собрать в школу своего сына. Человек этот был ответственным и любящим родителем, и долго не мог найти ранец, подходящий его ребёнку по всем параметрам. Так и не нашел — сам придумал и сделал то, что нужно. Вскоре все ученики в классе уже ходили с такими ранцами. А через полгода заботливый родитель открыл небольшое предприятие по пошиву ранцев. Даже грант получил, как молодой предприниматель, внедряющий прогрессивное и новое.
На радостях ранцев было пошито много, а спрос на них упал. Потому что ранец, конечно, это дело хорошее. Но не особо модное. А летом, когда все дети на каникулах, ранцев никто вообще покупать не хочет. И вот, как ни грустно, всё идёт к тому, что фирма очень скоро обанкротится. Но есть среди сотрудников — тех, что делают эти чудо-ранцы — один неравнодушный человек. Настолько неравнодушный, что желание во что бы то ни стало сохранить фирму, в которой ему, видимо, очень хорошо работается, стало для него самым главным и самым важным. И превратилось в обыкновенное выполнимое заветное желание.
— Какой хороший человек, — сказал Шурик. — Только я-то что? Это же дела бизнеса. Цифры, факты — по твоей части.
— Я пытался сделать хоть что-то, — помолчав, признался Константин Петрович, — но проект убыточный, как ни крути. Тогда мы подумали и решили передать его тебе.
— Ну, спасибо вам, ребята. За обыкновенное невыполнимое задание, — раскланялся Шурик.
— Пожалуйста! — хором сказали Виталик, Лёва и сёстры Гусевы. А потом гнусно так захихикали.
— Не расслабляемся, идём дальше, — пригасил веселье Даниил Юрьевич. — Пришло распоряжение из Москвы. Чистая формальность. Наше подразделение должно высказать соображения относительно того, какую книгу выдвинуть на главную литературную премию года.
— Никакую не надо! — вскочила с места Марина Гусева. — Бойцы считают, что это неспортивно! Как будто объявлена олимпиада, на которую приехали разные спортсмены: футболисты там, гимнасты, биатлонисты, борцы сумо, пловцы, прыгуны, один скалолаз и детская команда по регби. Они соревновались целую неделю без устали. А в итоге медаль получил только один человек. Потому что его выбрало жюри.
— Никто даже не приезжал соревноваться, — возразил Денис.
— Люди вообще думали, что они занимаются спортом каждый на своём поле.
— И вдруг из-за кустов выскакивает жюри: «Стоять,
— Вот и нам с вами надо выбрать кого-то одного. Я же говорю — это простая формальность, — спокойно сказал Даниил Юрьевич.
— Давайте быстро закончим с этим вопросом и перейдём к другим. Ну? Три-четыре!
Лёва выкрикнул имя своего кандидата. Наташа предложила троих на выбор. Денис отказался от участия в голосовании. Сёстры Гусевы поинтересовались, нельзя ли оказать на жюри премии силовое давление. Виталик, как всегда, голосовал за Йозефа Бржижковского. Константин Петрович посоветовал ориентироваться на рейтинги продаж.
Мунги как будто забыли о том, что сегодня у них — не самая обычная летучка. Расслабились. Казалось, даже Даниил Юрьевич перестал замечать грозных гостей. И вот, когда книга была выбрана и назначена, и Шурика посадили за компьютер шефа, чтобы он побыстрее написал обоснование выбора от имени и по поручению коллектива Тринадцатой редакции, в этот самый момент Кастор встал со скамейки запасных, откашлялся и объявил:
— Ну а теперь, наверное, пора переходить к делу. Делу, ради которого все вы появились на этот свет.
Умеет он привлечь и удержать внимание, ничего не скажешь. Письмо с обоснованием выбора оборвалось на полуслове, да так и полетело по электронной почте в Москву.
Кастор неторопливо приблизился к столу Даниила Юрьевича и присел на противоположный угол. Так они и сидели друг напротив друга, как два резных украшения: шеф питерских мунгов и его бывший знакомый. Симметрию нарушил Трофим Парфёнович, принявший, как всегда, неестественную непринуждённую позу: на этот раз он облокотился правым плечом о стену, голову склонил на левое плечо и так застыл.
— Вина за то, что вы сейчас услышите — это только моя вина, — разделяя слова, сказал он.
По спинам пробежал холодок. Волосы встали дыбом. Очки зашевелились на переносицах. Глаза наполнились слезами. Было понятно, что команду, как минимум, распустят. Как минимум. После такого минимума никакой максимум не страшен.
— То есть, не воспринимайте эту ситуацию как наказание, — перевёл Кастор, — вы тут ни при чём. Просто так фишка легла.
— В вашем городе назначена встреча мунгов третей ступени, — продолжал Трофим Парфёнович, — традиционная встреча. К которой нужно подготовить коктейли.
Сотрудники Тринадцатой редакции прижались друг к другу. Кажется, коктейли собираются готовить из них. И то верно — какие ещё коктейли станет пить третья ступень?
— Дикие вы какие-то. Они же не обременены полтью, как и мы, — напомнил Кастор и для наглядности пощёлкал себя указательным пальцем по лбу. Раздался сухой треск, потом металлический звон, потом скрежет, переходящий в тихий шелест.
— А из чего же тогда будет состоять этот пикник на обочине? — не удержался Виталик.
— Стругацкие, — сказал Трофим Парфёнович. — Это очень хорошо. Я недавно перечитывал.