Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
Шрифт:
Заметив, что из-под двери кабинета Виталика просачивается тонкая полосочка света, Шурик решительно прибавил шагу: следовало навести порядок и там, раз уж он против своей воли остался за старшего.
Знаете, как может мгновенно преобразиться тёмный, таинственный, пустой дом, когда выясняется, что не такой уж он и пустой? В кабинете Виталика жизнь била ключом: Техник завершал сортировку контактов, а Лёва сидел рядом, курил сигарету за сигаретой и свирепо наблюдал за его деятельностью.
– Вот за этим гадом мне пришлось, как сейчас помню, спускаться
– А представляешь, вдруг этот тип мечтает, чтобы запретили курить в общественных местах? – попытался утешить его Виталик. – Может быть, нам всем очень повезло, что мы его в утиль отправили.
– Ну хорошо, допустим, а этот вот хотя бы… О, есть справедливость! Настоящий? Ну я в него с самого начала верил. Всё? Закончил вредительствовать?
– Закончил. Погоди, дай я ещё раз на них позырю, чтобы чего не напутать.
Виталик внимательно поглядел на контакты, рассортированные по двум неодинаковым кучкам. Большую их часть можно было смело отформатировать и заново пустить в дело, а с меньшей ещё предстояло работать. Но всё это, наверное, уже завтра.
Шурик стоял на пороге и улыбался: его не замечали, ну и пусть. Зато он был не один в этом таинственном полутёмном здании. И ответственность за невыключенные электроприборы и незакрытые окна можно будет разделить на троих!
– О, спаситель мира к нам пожаловал, – наконец, поднял голову Виталик, и предостерегающе ударил пальцем о палец, снимая защиту. – Вон, полюбуйся, от какого количества бесполезной работы я тебя избавил.
– Мощно! – одобрительно покачал головой Шурик, осторожно приближаясь к столу, засыпанному контактами, как подсолнечной лузгой.
– По такому случаю мы идём в боулинг, – заявил Лёва, – заливать зенки, знакомиться с плохими девчонками и вообще проводить время с пользой. Ты как, мимо? Опять свою Алину выгуливаешь?
– Всё. Мы расстались, – мотнул головой Шурик.
– Тю-уу? Давно ли? И почему мы ничего не знаем? – оживился Виталик и подъехал к нему поближе на своём стуле.
– Ну а что мне, плакат в приёмной повесить? Я свободен, налетай?
– Отличная креативная идея, я считаю, – почесал в затылке Виталик, вскочил со стула и начал оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь крупного листа бумаги, а также красок, кисточки, туши, ну или хотя бы маркера. – А ты рассказывай давай, не томи.
– Ну как обычно, – скорчил рожу Шурик. – Она хочет контролировать каждый мой шаг, а ей, ну правда же, не всё можно говорить. А она требует отчёта. Ах, почему мы в субботу вечером, как все нормальные пары, не гуляем по Невскому?
– Это кто это гуляет по Невскому в такое время? – удивился Лёва. – Я обычно пьяный уже в бревно где-нибудь лежу.
– Чё-то да, она загоняется у тебя. Не время для гуляний, когда целая ночь впереди, – поддакнул Виталик. Маркер и краски он нашел, и теперь пытался вспомнить, зачем он их искал.
– Ну вот у неё все подруги гуляют по Невскому и своих парней друг другу показывают, – развёл руками Шурик. Мол, я бы с радостью лежал где-нибудь, пьяный в бревно, в предвкушении целой ночи, но она хочет гулять!
– Попал ты, чувак, – зевнул Виталик. – Быть бы тебе самую малость поуродливее. Может, давай Лёвыч тебе нос сейчас по-бырому сломает, а?
– Давай я тебе лучше сейчас в челюсть по-бырому двину, чтоб ты язык прикусил, – миролюбиво отозвался Лёва. – Я спокоен и отдыхаю, что, не заметно?
– Заметно-заметно! А то ведь мог бы без предупреждения в челюсть двинуть, ага.
– Нет, ну если надо… – Шурик в ужасе стал ощупывать свой нос. – А может быть, можно пластическую операцию сделать? Ну под наркозом…
– Нет таких пластических операций, от которых люди становятся некрасивее, чем были. Вернее, есть, но это не твой случай. Ты на себя в зеркало часто смотришь? – строго спросил Виталик.
– Ну… Каждый день, – потупился Шурик. – Вроде не такой уж я и урод.
– Вот-вот! И это ещё очень мягко сказано! Ты слишком какой-то отфотошопленный, понимаешь?
– Да нет, ты что, я не… – начал было оправдываться Шурик.
– Верю, верю, – остановил его Виталик. – Верю, что ты не пользуешься фотошопом. А также тональным кремом, губной помадой и триммером для бровей. Тебе просто не повезло. Родился слишком красивым. Бывает, да. Это дело можно исправить плохим характером, но тебе и в этом не повезло. Характер у тебя отличный, а это настораживает. Все девчонки ищут в тебе подвох. Потому что такое совершенство – и одинокое. Нонсенс! Понимаешь, да? А все эти Алины-Малины и остальные твои предыдущие девицы – попросту дуры. Потому что маленькие, вероятно. В этом их счастье и твоя беда.
– Какое же это для них счастье? – встрял Лёва. – Они же вечно его пасут и ревнуют.
– А, ну да, – кивнул Виталик, – точно, Шурик, эврика! У тебя есть отличный подвох… Если ты с порога будешь заявлять, что твоё время принадлежит только тебе и ты не собираешься ни за что отчитываться, то адекватные девы потянутся к тебе нескончаемым потоком, только успевай отсеивать. Это же более чем нормальная ситуация – красивый, обходительный, но непостоянный.
– Я постоянный! – возмутился Шурик.
– Ещё какой постоянный! В постоянном поиске, – ввернул Лёва.
– Ты им только это не скажи, а то всё испортишь, – погрозил Шурику Виталик. – Всё путём, дорогой товарищ, ты очень скоро обретёшь своё счастье. Женщина, у которой в жизни есть какие-то интересы, кроме того, чтобы выслеживать тебя с утра до вечера и требовать поминутный отчёт, будет счастлива разделить с тобой всё, вплоть до прогулок по Невскому. В то время, которое вы оба сочтёте удобным для себя.
– Всё-таки я тебе сейчас в челюсть дам, – лениво произнёс Лёва, но с места не сдвинулся. – У тебя всё так ловко, всё так по уму. Ты что, типа, связал все свои страсти в узел и закинул на гору Фудзи?