Тринадцатый час ночи
Шрифт:
— Хо-хо-хо-хо!
Теперь уже от дыма и следа не осталось. Чудовище, появившееся в комнате, казалось сделанным из вороненой стали, на которой играли тусклые багровые блики от керосинового фонаря. От плеч, локтей, запястий во все стороны торчали граненые шипы, а шестипалые лапы заканчивались длинными и острыми, чуть загнутыми когтями. Паучиха казалась по сравнению с ним безобидной букашкой. На Тягунова накатил такой страх, какого он никогда не испытывал. Даже в подземелье, когда у него змея на шее висела. Он бы с удовольствием побежал отсюда со всех ног, если б смог. Но куда там! Ноги не слушались, они
Ведьма торопливо спрыгнула с кресла, встала на пол шестью лапами, а передними угодливо пододвинула кресло к рогатому страшилищу. Тот, ни слова не говоря, уселся, послышался треск, вроде как от электрического разряда, мигнула лиловая вспышка, и к потолку вспорхнуло облачко желтого дыма. Едко запахло серой.
— Ну, — пророкотал рогатый грубым, низким басом, от которого задребезжали стекла в окнах, — ты сделала то, что я велел?!
— Не погуби, Государь! — Паучиха опустилась на все восемь лап и низко, до самого пола, склонила лысую голову. — Все, как ты велел, сделала! Мальчишек сюда заманила, напугала, закрутила в паутину. Подземелье колдовством открыла, послала одного собирать что потребно. Потом, как ты велел, все приготовила, но не выходит ничего! И в книге твоей об том записи нет… Должно быть, кто-то проведал да и мешает нам! Серафима скорее всего.
— Серафима?! — взревел демон, и зеленоватое пламя вырвалось у него не только из ноздрей и рта, но даже из глаз и ушей. — Как такое быть могло?! Как она узнала?! Отвечай, паучье отродье!
— Не знаю, не ведаю о том, Государь-Покровитель! Должно быть, кто-то ей сообщил, что мальчишки потерялись, вот она и вмешалась…
— А ты куда смотрела?! — безжалостно рявкнул демон. — Тебя для чего колдовству обучили? Для чего тебя, ведьму, столько лет на земле держат, когда еще триста лет назад могли на сковородку отправить?! Неужто не можешь с Серафимой справиться?! С простой деревенской старухой, которая в настоящей магии ничего не понимает!
— Не так-то оно просто, Государь, — залепетала паучиха. — Вера у нее, Серафимы, крепка. Все мое колдовство от нее, как горох от стенки, отскакивает. Одна надежда на тебя, Покровитель…
— «Одна надежда»! — свирепо сверкнул глазами демон. — Да, могу я и без тебя, дуры старой, управиться. Только вот время на это уйдет, понятно? Мое дело — явиться и забрать готовое, а не делать за тебя твою работу. Ты должна была приготовить зелье к тринадцатому часу — где оно? Полнолуние бывает раз в месяц! Что мне теперь, месяц ждать?
— Не виновата я, — заскрипела паучиха, — сил у меня нет против Серафимы! Уж тебе-то, Государь-Покровитель, она воспротивиться не сумеет…
— Ну раз так, — прогромыхал демон, — то и в тебе мне нет нужды! Ступай куда тебе положено!!!
В ту же секунду из печи, где вроде бы опять мирно рдели дровяные уголья, обдав Жорку волной горячего воздуха, вырвался огненный вихрь — остроконечная спираль из оранжево-алого пламени.
— А-а-а-и-и-и! — завизжала ведьма, отчаянно задрыгав всеми восемью ногами, когда огненная спираль обвила ее, будто удав свою жертву. В один миг паучиха с треском вспыхнула, как порох, и в считанные секунды сгорела дотла. Осталось лишь облачко дыма, пепла
Жорка успел только глазами захлопать, но даже вскрикнуть от ужаса не сумел — онемел.
— Вот так! Хо-хо-хо-хо! — Демон оскалил свою огнедышащую пасть и направил свои зеленые глаза-треугольники прямо на Жорку.
Тот стоял ни жив ни мертв и давно бы упал, если б не какая-то таинственная сила, мешавшая его ногам подогнуться.
— Что, страшно?! — самодовольно спросил демон. — Это хорошо, что тебе страшно. Я люблю, когда меня боятся. Значит, это ты доставал для паучихи то, из чего она сварила зелье?
Жорка сразу понял, что демон, как и ведьма, умеет читать мысли.
— Ну отвечай, оглох, что ли?! — свирепо прорычал демон. — Язык присох?!
— Д-да… — еле слышно пролепетал Тягунов, потому что очень боялся сгореть в огненном вихре подобно паучихе.
— Молодец, — неожиданно похвалил рогатый, и в его голосе даже какие-то нотки уважения прозвучали. — И что, змея у тебя на шее висела?
— Ага, — кивнул Жорка.
— И тени в зеленом тумане показывались? — спросил демон почти человеческим голосом. — И руки из стены высовывались?
Тягунов только утвердительно кивнул.
— Да ты, оказывается, настоящий храбрец! — оскалилось чудовище. — Это я уважаю. Стало быть, ведьма тебе сказала, что отдаст мне Витьку Мышкина, а тебя отпустит? Верно?!
— Да, — ответил Жорка, стараясь не смотреть на пасть демона, из которой то и дело вылетали клубы зеленого пламени.
— Стало быть, ты старался ради того, чтоб спасти себя, так? И что, тебе совсем Колобка не жалко? — прищурился черт.
— Почему? — обиженно произнес Жорка, набравшись духу. — Мне его жаль, конечно, но ведь паучиха меня выбрала. Не буду же я сам себе неприятности искать?
— Та-ак, — с интересом протянул демон. — Стало быть, таким отсталым предрассудком, как «сам погибай, а товарища выручай», ты не страдаешь?
— А почему я должен из-за Витьки погибать? — Тягунов почувствовал, что у него голос окреп. — Мало того, что я из-за него, неуклюжего Колобка, ведьме попался, так мне что, надо еще на смерть напрашиваться?!
— Очень правильно мыслишь! — похвалил адский представитель, и Жорка впервые воспринял его оскал как улыбку. — Закон джунглей суров: каждый сам за себя! Теперь вижу, что старая ведьма в тебе не ошиблась. Но все равно возвращать ее на землю я не стану. Это ж срамота, а не работа! Не могла с бабкой Серафимой разобраться!
Как видно, демон сильно разозлился, и у него опять зеленое пламя из ушей вырвалось.
— Вот негодяйка эта Серафима! — прорычал черт, зачерпнув половником раствор, приготовленный паучихой из собранных Жоркой компонентов. — Судя по запаху, зелье составлено правильно… Но не работает. Почему?
— А как оно должно работать? — осмелился спросить Тягунов, хотя еще минуту назад ему бы и в голову не пришло этим интересоваться.
— Ты, кажется, задал вопрос? — прозвучал не то угрожающе, не то испытующе бас демона. — Вообще-то я мог бы сказать, что это не твоего ума дело, но мне нравятся любопытные. Любопытство, между прочим, очень полезная вещь. С нашей точки зрения…