Тринадцатый этаж
Шрифт:
Результатом явился электроматематический аналог «среднестатистического» города, обитатели которого не подозревают, что находятся в искусственном мире. Вначале мне казалось невозможным представить, что в этих километрах проводов, мириадах преобразователей и потенциометров, бесчисленных тысячах транзисторов, функциональных генераторов и систем сбора информации — среди всех этих компонентов живет целая община, готовая отреагировать на любой стимул, который можно спрограммировать и ввести.
Только после того, как я провел сеанс контроля и увидел все в действии, я наконец
Совсем вымотавшись после хлопотного дня, я расслабился, положив ноги на стол и усилием воли отогнав мысли от симулятора.
После этого мысли могли течь только в одном направлении — снова к Мортону Линчу, Хэннону Фуллеру, древнегреческому воину, ползущей черепахе и девочке-подростку, некогда похожей на маленькую фею по прозвищу Джинкс, которая, словно в мгновение ока, повзрослела и превратилась в очень привлекательную, но слишком уж забывчивую молодую женщину.
Я наклонился вперед и нашел на пульте внутренней связи нужную кнопку. На экране сразу появилось изображение седоволосого, румянощекого мужчины с очень усталым лицом.
— Эвери, — сказал я, — мне нужно с тобой поговорить.
— Ради бога не сейчас, сынок. Я совсем измотан! Нельзя как-нибудь позже?
За доктором философии Эвери Коллингсвортом сохранилась привилегия называть меня «сынком» даже несмотря на то, что он являлся моим подчиненным. Но я не возражал, поскольку в свое время оказался усердным учеником на его курсах по психоэлектронике. В результате тогдашних наших отношений он теперь заделался консультантом по психологии компании «Реэкшенс инкорпорейтед».
— Этот разговор не имеет отношения к работе, — заверил я его.
Эвери улыбнулся:
— В таком случае, пожалуй, я к твоим услугам. Но с одним условием! Тебе придется встретиться со мной у Хромоногого. После сегодняшней потогонки мне нужно… — он понизил голос, — покурить.
— У Хромоногого через пятнадцать минут, — согласился я.
Я вовсе не закоренелый нарушитель закона, но и не являюсь большим сторонником тридцать третьей поправки. Думаю, организации по борьбе с курением во многом правы. Но мне кажется, что тридцать третья поправка долго не просуществует. Она так же непопулярна, как была непопулярна восемнадцатая поправка сто с лишним лет назад. И я не вижу причин — почему бы человеку не закурить иной раз, если он достаточно осторожен, чтобы не выдувать дым в сторону борцов за чистоту легких?
Однако, назначив встречу с Коллингсвортом в курительном притоне через пятнадцать минут, я не принял во внимание назойливость сборщиков информации. Нет, с пикетами протестующих перед зданием у меня проблем не возникло. Впрочем, они здорово расшумелись, как только я вышел из парадного входа. Даже раздалось несколько угроз. Но Сискин обладал большим влиянием и сумел разместить вокруг здания компании отряд полиции, который дежурил там посменно круглые сутки.
Мое опоздание вызвала армия тех опрашивателей, которые предпочитают действовать активнее всего во второй половине дня, когда можно нападать на толпы людей, покидающих учреждения и центральные магазины.
Заведение Хромоногого находилось
По совпадению, первому из них понадобилось узнать мою реакцию на тридцать третью поправку, а также имеются ли у меня возражения против бездымных сигарет без никотина.
Едва он ушел, как появилась женщина лет пятидесяти с блокнотом в руке, чтобы выведать мое мнение по поводу повышения цен на лунные экскурсии фирмой «Макуортер». То, что мне в жизни вовсе не светила такая дорогая экскурсия, значения для нее не имело.
К тому времени как и она закончила опрос, я уже отбыл на три квартала дальше заведения Хромоногого, и мне оставалось только проехать еще два квартала до ближайшей переходной платформы.
На обратном пути у меня брал интервью очередной официальный сборщик информации. Он вежливо отверг мою просьбу оставить меня в покое, твердо настаивая на своих официальных полномочиях. Я нетерпеливо сообщил ему, что консервированный корень марсианской колоказии, экземпляр которого он практически насильно засунул мне в глотку, обязательно начнет пользоваться покупательским спросом.
У меня в жизни бывали моменты — и тот момент был явно одним из таких, — когда я с нетерпением и даже почти с вожделением жаждал прихода новой эры, в которую симулектроника очистит улицы от надоедливого роя опрашивателей.
Прошло уже пятнадцать минут после договоренного времени, когда меня узнали и провели в курильню Хромоногого через антикварный магазин, ее прикрывавший.
Внутри мне пришлось подождать, пока мои глаза привыкнут к полумраку, наполненному голубоватой дымкой. В воздухе стоял резкий, по приятный аромат тлеющего табака. Стены, увешанные гобеленами, смягчали звуки старой песенки под названием «Дым в твоих глазах», доносившейся из омнифона.
Я поискал глазами вдоль стойки и просмотрел все места у столиков. Эвери Коллингсворт еще не пришел. И я представил себе комичную, но в то же время жалкую картину того, как он изо всех сил пытается отбиться от сборщиков информации.
Ко мне вдоль стойки заковылял Хромоногий — пузатый коротышка с постоянно озабоченным лицом и дергающимся левым глазом, что усиливало карикатурность его внешности.
— Выпивки или курева? — спросил он.
— И того и другого понемножку. Доктора Коллингсворта не видел?
— Сегодня не видел. Что будешь брать?
— Двойной «скотч-астероид». Две сигареты… с ментолом.
Сначала я получил сигареты, аккуратно упакованные в прозрачную пластиковую коробочку с откидной крышечкой. Я взял одну, постучал ею о стойку и схватил ее губами. В тот же момент один из помощников Хромоногого щелкнул перед моим лицом узорной зажигалкой.
Дым заструился через горло, но мне пришлось сдержать приступ кашля. Еще пара затяжек, и я преодолел состояние, которое всегда выдает неопытного курильщика. Затем приятно закружилась голова, дым защипал ноздри и нёбо.