Тринадцатый III
Шрифт:
— Что, дороговато для тебя оказалось? Извини, я не подумала…
Как ни удивительно, но эта реплика прозвучала вовсе не издевательски. А скорее сочувственно и виновато.
— Нет же, говорю, всё нормально, — попытался изобразить воодушевление юноша, но внимательный взгляд одноклассницы подсказал, что она его видела насквозь.
— Про маски я говорила серьезно, — невзначай подметила школьница. — Тебе не обязательно стараться выглядеть тем, кем ты не являешься.
— Ну ладно, ты права! — сдался подросток. — Я охренел
— Может быть, — загадочно улыбнулась Крылова и пригубила свой кофе.
— Кхм… ну хорошо тогда… — помялся Виктор и тоже отхлебнул из стакана.
Фу-у-у! И вот за это он отдал столько денег?! Прав был Адастар, люди очень странные… Один чудак придумал рецепт сего напитка, по вкусу напоминающий жижу из-под мочёных носков. А толпы других чудаков готовы за это деньги платить…
— Дана, а чем ты вообще занимаешься? — нарушил затягивающееся молчание мальчишка. — Ну, в смысле, хобби или увлечения.
— Да всяким понемногу. Фигурным катанием, верховой ездой, фэшн-дизайном, теннисом, фехтованием…
— Э-э-э… офигеть, сколько у тебя всего… — чуть не поперхнулся юноша.
— Ну а ты?
— Раньше плаваньем занимался. Сейчас даже его пришлось забросить, — немного печально сообщил Витёк.
— А что так?
— Дык в гимназию эту перевели меня. Всё свободное время на зубрёжку теперь уходит. В моей старой школе программа была не такой сложной. А тут этот математический уклон…
— А почему ты вдруг решил здесь учиться? — спросила Дана.
— Это и не я решил, а предки, — вновь испустил грустный вздох Василевский. — Отчим лет пять назад «вкатился в IT», что называется. Стал неплохо по нашим меркам зарабатывать. Ну и они с мамой посчитали, что окончание такого престижного заведения даст мне отличную фору при дальнейшем выборе профессии и поможет найти место в жизни…
— Ну они, в общем-то, правы. Но ты, насколько я могу судить, переменам не рад?
— Ты же знаешь, как начался мой учебный год, — беззлобно фыркнул подросток. — С чего бы мне радоваться?
— Да, понимаю. Извини.
Одноклассники немного помолчали, сделав по нескольку глотков из ополовиненных стаканов. А потом Крылова вдруг предложила:
— Если хочешь, я могла бы помочь тебе вернуться в бассейн.
— Это как же? — ошарашено заморгал Виктор.
— Подтянуть тебя по учебе, чтобы ты не тратил на неё столько времени. Когда заполнишь свои пробелы в знаниях, то дальше станет значительно легче.
— Было бы здорово! — буквально расцвел мальчишка. — И ты в самом деле готова ради меня… ну, так напрягаться?
— Почему бы и нет, — пожала плечиками Дана. — Главное, чтобы у тебя было стремление стать лучше.
— Не поверишь, я уже прямо сейчас его в себе ощущаю! — шутливо приосанился Витёк, вызвав на устах спутницы легкую улыбку.
— Тогда до встречи. Но имей в виду, тебе придется подстраиваться
— А ты что, уже уходишь? — не смог скрыть своего огорчения юноша.
— Да. Мне пора. Увидимся завтра в школе.
Девушка встала из-за столика и прямой наводкой отправилась к выходу. Сквозь стеклянную дверцу Василевский видел, что едва одноклассница вышла из кофейни, как перед ней притормозил черный «Крузак». Словно бы только и ждал её появления. И если бы не прощальное обещание Даны поднатаскать по урокам, то молодой человек скорее всего бы подумал, что от него неприкрыто сбежали.
Всё-таки странная она какая-то, эта Крылова. Но какая ж, блин, хорошенькая…
Дана чинно уселась внутрь благоухающего новой кожей салона авто и захлопнула за собой дверцу.
— Доброго дня, мама, — поздоровалась она с сидящей на заднем кресле ослепительно красивой женщиной.
— Здравствуй, — неспешно кивнула пассажирка. — Решила сегодня немного прогуляться?
— Вроде того, — не вдаваясь в подробности ответила школьница.
— Ты была с тем самым мальчишкой?
— Да.
— Ну и как он тебе? — безэмоционально осведомилась родительница.
— Пока не знаю, что сказать. Он не похож на остальных, которых я встречала. С одной стороны, это самый обычный и заурядный человек. Но что-то в нём определенно есть. Нечто необъяснимое, что выделяет его из миллионов остальных.
— Тебя влечет к этому смертному, дорогая? — скосила глаза женщина.
— Мне кажется, о таком рано говорить, — с сомнением поджала губы Крылова. — Я еще не определилась, как отношусь к нему.
— Хорошо. Мне понятны твои колебания. Порывы человеческой плоти неудержимы и зачастую неоднозначны. Ты еще не один год потратишь на то, чтобы научиться слушать её. И кому, как не мне знать, сколь непреодолим этот соблазн. Однако, помни Данетрия. Если ты сблизишься с этим мальчишкой, сделай всё, чтобы не понести. Плод любви, зачатый человеком и нефилимом, слишком опасен и непредсказуем. Никто не знает, какую силу способен обрести ребёнок, порожденный таким союзом. Поэтому наши старейшины ни за что не позволят ему родиться. А для матери нет горя сильнее, нежели потерять своё дитя. Если так случится, то это разобьет тебе сердце, моё пёрышко…
— Знаю, мама, ты хорошо меня учила. Можешь не волноваться, я никогда не позволю произойти ничему подобному. Ни с этим смертным, ни с каким-либо другим.
— Рада слышать, дочь, — удовлетворённо прикрыла веки женщина. — А теперь, когда ты рассеяла мои опасения, не желаешь составить мне компанию в небе? Жизнь смертных так насыщена, что у меня еще не было шанса размять крылья на этой неделе! Еще немного и я забуду, каково это, когда твои перья ласкает ветер.
— С огромным удовольствием, мама!