Тринадцатый Койот
Шрифт:
Сестра Мэйбл посмотрела на статую Христа, не в первый раз задаваясь вопросом, где же Бог. Через стеклянную камеру она наблюдала, как Менгир светится, словно багровая звезда, а кровь, в которой он плавал, пузырится и дымится. Так много детей. Так много душ. Она потянулась к Женевьеве, но молодая монахиня не сдвинулась с места. Страх искалечил ее. Мэйбл ничего не оставалось, как оставить ее, когда к ним подошел Гленн, наполовину преображенный, с горящими глазами и бакенбардами, с которых капала кровь расчлененного проповедника. Когда она бежала к статуе, то слышала, как снова и снова трещал кнут, а крики Женевьевы заставили Мэйбл прикусить губу и смахнуть подступившие слезы.
Добежав до бочки, стоявшей рядом с лестницей, она откинула крышку, сняла платок и окунула голову в кровь пяти сирот, убитых монахинями накануне вечером. Они выбрали самых больных детей, которые все равно долго не прожили бы, задушили их, пока они спали, а затем принесли сюда для окропления. Монахини сделали все возможное, чтобы выкачать из вен детей все десять пинт, и хотя это сломало что-то в каждом из них, они должны были сохранить Менгир. Нескольких капель уже не хватило бы теперь, когда за ним пришло такое огромное зло.
Менгир нуждался в защите... впрочем, как и она сама.
Мэйбл вырвалась из своего платья и устроила себе ванну шлюхи с кровью, намазав руки, шею и грудь, покрыв сначала туловище, чтобы защитить жизненно важные органы. Когда она перешла к мытью ног, бочонок выскользнул из ее рук, и она заплакала, когда кровь разлилась по ее ногам. И тогда она легла на алтарь и стала кататься в нем, словно в огне, рыдая и крича вместо замолчавшей Женевьевы.
ГЛАВА XXXXIV
БЫЛО ТЯЖЕЛО, но Бирну удалось протиснуться в окно, зацепив лишь несколько осколков стекла. Колдовство койотов раскололо печать, которая ранее ошпарила его, и он смог войти в здание без ущерба для здоровья. Крики наполнили часовню ужасным хором, поднимаясь с подземельной кафедры. Переступив через груду костей Джаспера, он заметил, что сердце было вырезано, и Бирн пошел по следам смолы вниз по ступеням, пытаясь трансформироваться, но в ослабленном состоянии ему это удавалось с трудом. Он стиснул зубы. Его левое плечо пульсировало, и оно ныло от застрявшей пули, когда он пытался поднять руку выше груди. Он беспокоился о заражении крови. Учитывая его ранения, его волчья сущность должна была взять верх, инстинктивно исцелить и защитить его. Но в последнее время он многого требовал от своего тела, и его сверхчеловеческая стойкость была на исходе. Ему нужно было больше времени, чтобы восстановиться, но времени у них было в обрез.
Бирн перезарядил оружие и направился вниз.
В клубящуюся черноту и точечные вспышки синего света, в вонь крови и крики умирающих, и вниз, вниз, вниз в пульсирующую гробницу на краю света.
***
Когда чернокожий побежал к часовне, Хайрам получил свой шанс.
Стреляя быстрыми очередями, он свалил здоровенного ублюдка. Хайрам вздохнул с облегчением. Этот человек был хорошим стрелком, и за время перестрелки он несколько раз попадал в него. Поднявшись со своего места за телегой, Хайрам увидел, из-за чего произошла вся эта суматоха.
На своем веку Хайрам повидал немало странных вещей, но эта превзошла все.
Уэб, гризли и существо, которое Гленн сделал из Верна Пипкина, катались, царапались и кусали друг друга в оргии насилия. Хайрам смотрел на открытую дверь часовни, притягиваемый черным светом, чувствуя прикосновение Менгира. Он поднял винтовку, крутанулся и разрядил ее в медведя, пока тот не упал на землю. При этом он снес одну из костяных ног Верна, заставив его упасть с гризли, пока тот медленно превращался в женщину.
Хайрам взглянул на Уэба. Он был в полном дерьме, но, будучи упрямым старым канюком, мог выжить.
Но были и более важные дела.
***
Рейнхольд все-таки побежал.
Безумие оборотней и ходячих скелетов в сочетании с тем, что он теперь был настоящим убийцей человека, подкосило его последние нервы. Поэтому он бежал через сад и вечнозеленые деревья, мимо упавшего черного человека, стонущего в куче красного снега, и, добежав до ограды возле кладбища, присел на корточки.
Он решил присоединиться к Койотам только потому, что считал, что они могут выиграть эту войну. Он надеялся, что выстрел в медведя будет иметь значение. Может быть, он даже сможет присоединиться к ним, стать членом команды. Других перспектив у него точно не было, и теперь, когда он убил один раз, он был уверен, что сможет сделать это снова.
Он огляделся по сторонам. Стрельба прекратилась, и снегопад еще больше нарушил тишину. Он должен был укрыться, пока все спокойно.
Рейнхольд бросился к зданию школы.
***
Делия не хотела бить Грейс Коулин, но если бы пришлось, она бы это сделала. Это было бы самым неуважительным поступком в ее жизни, но школьная учительница, хотя и из лучших побуждений, мешала ей. Делия была здесь как одержимая. Она была здесь, чтобы сражаться. Но когда она попыталась выйти из здания школы, Грейс все время тянула ее назад, ее глаза были полны беспокойства.
"Ты не можешь выйти туда, Делия! Они убьют тебя!"
Они видели, как Оскар Шиес получил пулю и упал. Они видели, как Каса тоже был расстреляна. Браззо лежал, растерзанный птицами-демонами. Они не знали, где сейчас Рассел или Бирн, и это только усиливало тревогу Делии.
"Я должна им помочь".
"Умерев, ты никому не поможешь".
Делия вырвала свое запястье из рук школьной учительницы. "Я не могу ничего сделать отсюда. Они все в часовне. Что, если я действительно нужна мистеру Бирну и маршалу прямо сейчас? Что, если у них большие неприятности?"