Тринадцатый свиток. Том 1
Шрифт:
Церковь погрязла в противоречиях, рассуждая о Боге, сама, не исполняя того, к чему призывает.
А тем временем наживает богатства, захватывая землю, набирая грозную силу установителя и вершителя небесного закона. И если раньше Церковь только осуждала, если ты не живёшь по ее законам, то уже начала карать, забирая жизнь.
В течение трёх лет мне пришлось жить в монастыре, исполняя роль послушника, учась каллиграфии и переписывая манускрипты в скриптории. Уже тогда я видел, как жестоко были наказываемы ослушавшиеся, и библейские слова «Возлюби ближнего своего…», исполнялись так, что даже у святых Апостолов волосы бы встали дыбом. И это в самом лоне церкви. Церковная жестокость набирает обороты. Но с этим ничего не поделать. Любой процесс
Мудрецы, открывающие миру красоту и высоту настоящих Божественных законов! Как могут они изменить этот погрязший в древнем страхе, как вол в болоте, мир?
Так, в размышлениях, я шагал достаточно долго и проголодался. Приметив пару больших деревьев в стороне от тропинки, я решил там перекусить и отдохнуть. Путь туда преграждали кустарники с торчащими во все стороны шипами. Но иногда я бываю очень упорным в достижении каких-то целей, и, изрядно ободрав плечи, я всё-таки выбрался на небольшую лужайку перед деревьями. И, конечно же, всего в нескольких шагах дальше, увидел свободный проход до тропинки, с которой я свернул!
Привалившись спиной к корявому стволу, я с удовольствием съел лепёшку и запил водой. Потом стал клевать носом. Вспомнив, что не выспался из-за крыс, я решил немного подремать, прежде чем отправиться в путь. Будучи человеком осторожным, я нашёл отличное местечко в десятке шагов за кустами. Убедившись, что с поляны меня никто не увидит, я заснул на молодой траве, как младенец.
Глава IV
Проснулся я от храпа. Храп был мощный, оглушительный, но не мой. Подскочив на месте, я стал озираться, не понимая спросонья, где нахожусь. Наконец я обнаружил источник звука, который исходил от огромной фигуры, лежащей в том месте, где я недавно обедал. Мужчина спал, свободно раскинувшись под деревом. Его конь, размером под стать хозяину, стреноженный, пасся тут же. Я похвалил себя за предусмотрительность. В наше время людей надо опасаться больше, чем диких зверей. Некоторое время я сидел, раздумывая, что делать. Мне надо было идти дальше, иначе я рисковал остаться на ночь где-нибудь среди чистого поля. Оставаться же здесь и ждать, когда неизвестный проснётся, мне не хотелось.
Только я собрался идти, как вдруг услышал, как по тропинке приближается несколько людей. Первым моим движением было бежать от этого места подальше. Я почти не сомневался, что они придут именно на эту полянку. И что сюда всех так и тянет!
То, что я услышал, заставило меня насторожиться. Это было разухабистое хриплое пение пошлых куплетов, а затем громовой хохот в несколько здоровых глоток. Поющие не боялись быть обнаруженными и вели себя как хозяева этих мест. Стало ясно – это идут люди из шайки. Они были еще достаточно далеко, и я мог бы уйти, но остановился в неуверенности, смогу ли я бесшумно пробраться сквозь кустарник. А тут еще этот мужлан храпит и перекрывает мне дорогу к выходу!
Я вновь уселся, решив, что меня могут и не заметить. Лучше переждать здесь. Голоса становились громче. Неужели мужик так и не проснётся, пока они не зайдут на поляну? Храп прекратился. Человек перевернулся на другой бок и, казалось, продолжал спать. Конь поднял голову и фыркнул.
На поляну забежал человек небольшого роста с длинным, как у крысы, носом. Шныряя глазками и пригнувшись, он обежал её кругом и, не останавливаясь, выбежал на тропинку и скрылся. Через минуту на поляну ввалились семеро мужчин разного вида и роста и остановились напротив дерева, где был путник. Тот уже сидел, с сонным видом протирая глаза. Тощий разбойник, одетый в неожиданно дорогую, вышитую на груди шелковую рубашку с большим жабо, из-под которой торчали простецкие шоссы [3] грязно-белого цвета, видимо, был у них за главного.
3
Шоссы (франц. chosses) – длинные, плотно облегающие ноги разъемные штаны-чулки, используемые в XI–XV веках.
Он заговорил первым:
– Ого! Посмотрите-ка, ребята, какой хороший конь нам достался! Конь нам всегда пригодится, потому как представляет большую ценность. Эй, Толстяк! – крикнул он тучному разбойнику, одетому в монашескую рясу. – Пойди, посмотри, нет ли чего интересного в этих сумках?
И он указал на пару дорожных сумок, лежавших неподалёку от сидящего под деревом человека. Толстяк направился к сумкам. Остальные насмешливо наблюдали за тем, как разворачиваются события. Они заранее знали исход и предвкушали хорошую забаву. Ещё бы, семеро на одного! Им сам чёрт был не брат! Толстяк был рядом с сумками и уже протянул к ним руку.
– А ты знаешь, что брать чужие вещи не хорошо? – густым басом вдруг спросил сидящий под деревом.
Из семи глоток разом раздался громкий хохот, а Толстяк даже пустил слезу от смеха и, продолжая трястись от хохота, схватил сумку. Мгновение, и путник уже был на ногах, держа в руках внушительного вида меч. Роста он был действительно огромного, и смех на полянке постепенно затих.
– Друг мой, – сказал Тощий, – я вижу, ты грозный воин, и поэтому предлагаю тебе добровольно отдать и коня, и сумки, чтобы не лишиться чего-то более ценного. Мы мирные и хорошие люди, и не любим причинять зло!
Тем временем, мирные и хорошие люди постепенно стали окружать Великана со всех сторон, и в их руках появились мечи и дубинки. Они действовали слаженно, посматривая друг на друга, и медленно приближались. Видимо, это был множество раз отработанный ими охотничий приём. Великан стоял без напряжения, слегка поигрывая своим мечом, который казался невесомым в его руке.
– Я вижу, что вы действительно милые люди, поэтому идите подобру-поздорову дальше, откуда пришли!
– Ну, хватит любезностей, пора отправить его на тот свет! – заорал Тощий, и разбойники с рёвом набросились на Великана. Он двигался очень легко и мастерством ведения битвы напомнил мне Хозяина.
Это был действительно опытный воин и почти сразу же убил одного разбойника и ранил двоих. Но враги превосходили численностью, и двое из оставшихся неплохо владели мечами. Кроме того, Толстяк, отбежав, довольно метко кидался в Великана здоровенными камнями.
Но вот ещё один разбойник упал, сражённый. Их осталось трое. Толстяк, Тощий и ещё один. Великан теснил их к колючему кустарнику. Чувствовалось, что еще немного, и они пустятся в бегство. Но тут, неожиданно, с дерева на Великана упала сеть, сразу сковавшая его движения. Я посмотрел на дерево и увидел там того, Крысообразного. В течение схватки он даже не показывался. И надо же, умудрился незаметно залезть на дерево, чтобы скинуть сеть! Вот тут Великану пришлось действительно плохо, пока он пытался выпутаться, его оглушили дубиной по голове, и он упал. Разъяренные неудачным нападением разбойники били его, чем попало и как попало, а когда наконец устали бить, он остался лежать недвижимо. Тощий хотел было ткнуть его мечом, но Крысообразный остановил его и бережно снял окровавленную сеть с убитого, осматривая её на свет, не порвалась ли?
В этот момент раздался топот копыт, и на полянку въехали несколько всадников. Следом появились несколько больших подвод, заполненных сидящими на них разбойниками. «Знакомые подводы», – подумал я, вспомнив разграбленный обоз.
Один из всадников закричал.
– Ну что тут у тебя, Тощий?!
Тот махнул рукой на лежащего Великана.
– Да вот, гад, сопротивлялся, двоих убил, двоих ранил!
– Ну я вижу, ты справился. Только некогда отдыхать. Кидай раненых на подводу и айда! Богатая добыча ожидает! Целый караван из Византии, и мы должны успеть, пока они до города не доехали!