Тринадцатый сын Сатаны
Шрифт:
…Итак, в данном случае речь шла именно о том, чтобы выяснить, с кем именно муженек этой шикарной дамы коротает длинные осенние и зимние вечерочки. Всего-то напросто, как любил говорить Сашка Минаев, старый приятель Ашота. И вот теперь, в слякотный субботний день, приходится сидеть на этой скамейке. Мечтая при этом о том, как можно было бы провести его, не появись столь невовремя в конторе дамочка, не обратись к нему чертов Сашка, не польстись он на гонорар с премией…
Можно было бы, например, пригласить к себе Маришку-очаровашку или Машку-милашку, взять шампанского, а еще лучше по такой погодке коньячку — и понаслаждаться теплом снаружи и изнутри. Можно было бы свистнуть Вадима, выдернуть из-под колпака жены того же Максимчука, взять парочку «пузырей» беленькой — и не спеша, на полночи, расписать классическую «пулечку», отдыхая душой в тепле и в мире «марьяжей», «трельяжей», «сталинградов» и ловленных «темных» «мизеров»…
Главное — быть в тепле и сухости, как те детишки из рекламного ролика, а не тут, на промозглом сеющем дожде!
Он «водил» благоверного шикарной дамочки уже второй день. Обычный мужик, ничем внешне не примечательный. Работает кем-то — тут она информировала как-то уклончиво — в центральном офисе фирмы «Плутон». Личной машины не то вовсе не имеет, не то по причине зимнего времени не пользуется, служебная, очевидно, по должности не положена… В последнее время дамочка стала замечать, что с работы благоверный приходит позже обычного, что стал больше и чаще отлучаться в выходные дни, что он стал каким-то рассеянным, что по вечерам его костюм иногда выглядит не столь безукоризненно, как утром, вроде как с деньгами наметились проблемы… Вывод она сделала именно такой, как и должна была сделать: что у него кто-то появился.
— Я, знаете ли, не из тех женщин, кого бросают, — едва ли не единственный раз в разговоре у нее прорвалось что-то похожее на простую человеческую эмоцию. — Я могу бросить — меня же… — Она глубоко, до ямочек на щеках, затянулась. И только после этого закончила с угрозой: — Пусть только попробует!..
Она высказала предположение, что на работе у него роман маловероятен.
— Почему? — спросил шеф.
Дамочка снова выпустила тонкую длинную струйку сигаретного дыма. Наверное, это у нее было своеобразным развлечением — наблюдать за тем, как расползаются эти клубы. Или же это был ловкий способ затягивать ответы, чтобы дать себе время на размышление.
— Просто у меня есть основания так считать, — уклонилась она от прямого ответа.
— Если вы что-то знаете сверх того, что сообщаете нам, вы тем самым только затрудняете нашу работу, — не сдержавшись, заметил Ашот.
И снова она лишь скользнула по нему взглядом.
— Я так не считаю, — обронила дамочка. — Вы ведь не собираетесь проводить полномасштабное расследование по моему мужу? Ваша задача получить и сообщить мне самый минимум информации: кто она и где они встречаются. Все! Неужели для этого вам требуется от меня еще какие-то дополнительные сведения?
Она была, конечно, права. И потому Ашот больше не задал ей ни одного вопроса. Взял фотографию подозреваемого в неверности мужа, его визитную карточку с указанием фамилии-имени-отчества, места работы, рабочего телефона и вписанного от руки домашнего адреса, поднялся с кресла и молча вышел. Не попрощавшись. Хоть этой дулей в кармане выразив свое отношение к дамочке…
А дождик не унимался.
То ли дело было вчера. Этот самый мужик… Как его, бишь? А, Абрамович Семен Борисович… Так вот, Семен Борисович вчера весь день провел в офисе фирмы, никуда не отлучаясь. Поскольку дамочка выразила уверенность, что любовь у него где-то на стороне, внутрь войти Ашот и не пытался. Само по себе это было бы непросто, а к тому же и не имелось нужды… После работы, а он и в самом деле задержался в офисе допоздна, Абрамович прямиком отправился домой. День же был не в пример приятнее сегодняшнего, так что, несмотря на скуку, можно было прогуляться, посидеть в кафе, почитать газету…
Следить всегда тоскливо. Особенно при активной и деятельной натуре Ашота. И во сто крат тоскливее сегодня, по такой омерзительной погоде!..
Сегодня, в субботу, Семен Борисович вышел из офиса в тринадцать часов. Пересек площадь и направился к автобусной остановке.
Ашот, оставив недопитый кофе на облупившемся мокром столике под покосившимся линялым тентом в работающем круглый год летнем кафе, направился за «клиентом». На всякий случай держался поближе к краю тротуара — ведь могло оказаться, что Абрамович с кем-то договорился и сейчас его подберет машина и тогда придется срочно ловить «частника», который согласился бы поколесить некоторое время в неизвестном направлении. Однако опасения оказались излишними. Семен Борисович подождал троллейбус, молодцевато вскочил внутрь через заднюю дверь. Ашот прошел мимо и, убедившись, что «клиент», даже если очень захочет, теперь не сможет выбраться из переполненного салона, начал работать локтями, чтобы втиснуться в дверь среднюю. Это ему удалось без особого труда.
К счастью, ехать, толкаясь среди мокрых от дождя плащей и курток, пришлось не слишком далеко. Вскоре частный детектив увидел, что человек, за которым он следит, начинает продираться к выходу. Ашот решил, что его мытарства близятся к финишу. Сейчас Семен Борисович выберется на улицу, войдет в какой-то подъезд и тогда останется только выяснить, в какую он войдет квартиру. Сделать это совсем нетрудно, тут уж Ашот собаку съел… И после этого узнать, кто проживает по данному адресу.
Однако не тут-то было. На остановке троллейбуса Абрамовича встречали. Но это оказалась не особа женского пола, как того можно было бы ожидать, а трое мужчин. И в их встрече не проглядывалось ни малейшего намека на интим. Более того, судя по коротким приветствиям, можно было понять, что у людей чисто деловая встреча и что они куда-то торопятся. Так они и направились дальше: Абрамович с встречающими пошли по тротуару. Ашот, чтобы не маячить своими черными усами за их спинами, пересек узкую проезжую часть, легко перемахнул через невысокую чугунную оградку сквера, поскользнувшись на разбухшей жухлой траве и едва не упав при этом, и пошел по красноватому гравию, которым была посыпана аллейка. В этом, конечно, имелся определенный риск: если четверка мужчин повернет направо, в один из двух переулочков, которые виднеются впереди, он вполне мог их потерять из виду. Однако следивший рассудил, что в таком случае они скорее назначили бы встречу на следующей остановке, откуда повернуть было бы удобнее.
Ашот не ошибся. Дойдя до перекрестка, «клиент» с сопровождавшими свернули налево. Пройдя сквозь сквер, они исчезли в двери старого облупившегося дома. Даже с расстояния, несмотря на неумолчный гул машин, было слышно, как гулко и противно проскрипела и бухнула, захлопнувшись, входная дверь. При таком «музыкальном» сопровождении входить в трехэтажный дом было рисковано. Тем более, что на роль дома свиданий он тянул с трудом. Хотя… Хотя кто его знает, может, тут и в самом деле обосновался подпольный публичный дом. Или какая-нибудь контора, где работает зазнобушка Абрамовича. Правда, смущали трое встретивших его мужчин, так что этот визит и в самом деле больше напоминал деловое свидание, а не амурное. Однако сейчас, сразу, удостовериться в этом было трудновато: судя по внешнему виду, здесь вряд ли могли оказаться жилые квартиры, а потому, столкнувшись с кем-нибудь на лестнице, пришлось бы объяснять, что он тут потерял.
Короче говоря, прикинув все варианты возможного развития ситуации, Ашот решил, что лучше какое-то время посидеть и просто подождать появление «клиента». Вряд ли он пробудет здесь слишком долго. А когда Абрамович отправится домой на покой, можно будет по картотеке агентства уточнить, какие организации располагаются в этом подъезде. Ну а там уже будет видно, как действовать дальше.
Вот и сидел теперь на мокрой скамейке.
Ашот слышал, как сзади остановилась машина. В первое мгновение он на этот факт даже не обратил внимания и не оглянулся. Если бы одновременно со скрипом мокрых тормозов за спиной со знакомым визгом не открылась дверь, на которую было направлено его внимание, его интуиция и не подумала бы просигнализировать об опасности, надвигающейся со спины. Однако дверь в подъезд раскрылась и с пружинно-гулким ударом захлопнулась. Из нее вышли двое из тех мужчин, что встречали «клиента» Ашота, однако самого Абрамовича среди них не было. Мужчины, не прощаясь, разошлись в разные стороны, быстро пересекли проезжую часть и торопливо зашагали вдоль оградки. Что-то в их поведении не понравилось Ашоту — он вдруг понял, что через несколько секунд они окажутся от него с разных сторон аллейки. И тут задним умом детектив вспомнил про скрип тормозов и хлопки замков автомобильных дверей… Он стремительно оглянулся. Из припарковавшейся за его спиной машины уже выбрались трое крепких, коротко стриженных парней в одинаковых коротеньких черных курточках мягкой кожи. Такие курточки очень удобны для боевиков всех мастей — защищая тело от дождя и холода, они не сковывают движений в драках и погонях… Вот и теперь, словно подтверждая худшие опасения армянина, парни легко и дружно, едва ли не синхронно, перемахнули через оградку и, не скрывая своих намерений, разворачиваясь в короткую цепь, направились прямо на Ашота.
Все стало ясно! Кто-то из вошедших в дом спутников Абрамовича, а то и он сам, обратил внимание на слежку. И вызвал подмогу.
Да, тут дело, скорее всего, не в банальной любовной интрижке!
Айвазян не стал ждать развития событий. Пора было ретироваться. Насколько можно судить по беглому взгляду, эти трое парней, которые оказались сзади, более опытные костоломы, чем те двое, что пытаются охватить его с флангов. Значит, именно от них исходит главная опасность.
Армянин, словно подброшенный пружиной, подскочил со скамейки и бросился прямо в сторону двери, за которой скрылся Абрамович, надеясь, что сумеет проскочить в просвет, образовавшийся между разошедшимися в разные стороны мужчинами, пока они сориентируются и успеют его перехватить. Главное, чтобы они не вздумали стрелять, — мелькнула идиотская мысль.