Тринадцатый сын Сатаны
Шрифт:
— Боря, Боренька!.. — попыталась она рвануться к нему. — Что здесь?..
Однако Амбал легко перехватил ее, поймав за руку. Его могучие пальцы несильно сжали тонкие косточки ее запястья и те едва не хрустнули от этой хватки.
— Я ведь тебя предупредил, Аня, чтобы ты не болтала лишнего, — с досадой проговорил Барабас. — Я ведь тебя предупреждал…
Он знал, что сейчас произойдет. И страшился этого. Потому что такое увидишь не в каждом «ужастике».
Девушка еще на что-то надеялась.
— Боренька, я буду молчать!
— Конечно, ты будешь молчать, — согласился директор. — Обязательно будешь молчать.
И она все поняла.
— Не-ет! — завизжала Анна.
Амбал коротко зарычал и слегка потянул ее на себя. Невольно оглянувшись на него, девушка ужаснулась той перемене, которая произошла с его лицом. Всегда неподвижно равнодушное и тупое, как маска, теперь оно было живое, осмысленное, и от этого еще более страшное — с раздутыми трепещущими ноздрями, с жадно горящими, налитыми кровью глазами, с алчно ощерившимися зубами, с необычно развитыми верхними клыками, между тонкими губами… А там, в глубине раскрытой пасти шевелился чудовищный, почему-то синий язык и за ним — темный провал глотки… Почему-то вид разинутого рта привел ее просто в панический ужас.
И девушка заверещала еще громче.
— Не надо!.. Боренька, я все что надо сделаю, только помоги!..
Барабас глядел на происходящее от двери. Он видел, как Анна попыталась вырваться из лап этого полуживотного, и едва удержался от того, чтобы не броситься ей на помощь. Но удержался. Теперь, он знал, Амбала уже не остановить.
Дебил резко толкнул девушку, сбив ее с ног. Она, оступившись, неловко, ободрав о грубый пол обнаженную руку, упала на бок, однако быстро перевернулась и попыталась отползти от чудовища на карачках. Колготки на коленях тут же лопнули и теперь свисали неопрятными лохмотьями. Амбал снова утробно зарычал, шагнул за ней и, удовлетворенно засмеявшись, наклонился, схватив Анну за волосы. По-прежнему отчаянно визжа, девушка рванулась, да так, что в кулаке идиота остался вырванный клок. Однако отползти к Барабасу, что она пыталась сделать, Нюшке так и не удалось. Монстр опять поймал ее, на этот раз за воротник потрепанной замызганной блузки. В ее визг вплелся звук рвущейся материи. Длинный лоскут остался в кулаке Амбала. Остатки блузки легко стекли с обнажившейся спины по рукам.
И больше Амбал не выдержал. Он по-звериному зарычал и всей своей стослишнимкилограммовой массой рухнул на девушку. На мгновение ее крик прервался и в этой тишине отчетливо послышался хруст костей. Амбал поднял голову, торжествующе взглянул на замершего Барабаса и вдруг впился жуткими зубами в загорелое обнаженное девичье плечо. Из-под клыков брызнула кровь. Снова вспыхнул душераздирающий вопль. Девушка металась из стороны в сторону, пытаясь освободиться от навалившейся на нее туши. В ее вопле тоже не было ничего человеческого — только обреченный стон нежелающей так рано расставаться с этим прекрасным телом жизни. А Амбал рвал и рвал его зубами…
Барабас больше выдержать не мог. Он рванул из-за пояса пистолет, сдернул вниз «флажок» предохранителя… И нажал спусковой крючок. В замкнутом помещении выстрел прогремел оглушающе громко. Со звоном вылетела из выбрасывателя гильза. По помещению поплыл кислый запах сгоревшего пороха. Анна словно поперхнулась собственным криком. Ее перекошенное от крика, ужаса и боли лицо с широко раскрытыми глазами так и замерло, перекошенным. Пуля попала ей в череп чуть выше левого уха и вышла за правым.
В это мгновение Барабас просто мечтал, чтобы Амбал бросился на него. Тогда он смог бы с превеликим удовольствием всадить в этого идиота всю обойму. Убить же своего просто так — никак нельзя. Вот если бы в порядке самообороны…
Однако этого не произошло.
Едва грохнул выстрел, Амбал распрямился, стоя на коленях. Он запрокинул к потолку окровавленное лицо. Он сладострастно рычал, ритмично, словно в такт с толчками мужского оргазма, вскрикивая, раз от раза ослабевая от этого самоудовлетворения.
Животное…
Впрочем, почему животное? Ни одному зверю не нужно убивать себе подобное существо для того, чтобы получить сексуальное удовлетворение. Так что это не животное — а ошибка природы. Даже не ошибка — извращение. И не дай Бог попасть ему в руки! Не дай Бог!
Барабас опустил руку с пистолетом. Перещелкнул предохранитель на место.
— Тело как обычно, — машинально приказал он. — Голову в мешок и утопить в пруду. Кости с другими отходами вывезти на свалку. Здесь все вымыть…
Пора было уходить.
Барабас старался не смотреть на истерзанное тело девушки, которую он какой-то час назад направил на беседу с щенком-следователем, и которую обхаживал, облизываясь на ее красоту и молодость, почитай, полгода. Да и на Амбала старался не глядеть, особенно на постепенно проступающее у него на штанах неопрятное пятно.
Ашот — Максимчук — Заказчица
А дождик все моросил, моросил, не унимался. Холодно, сыро, мерзко, промозгло… Декабрь называется… По такой погоде дома бы, в тепле и уюте, сидеть, а не бродить по городу, выслеживая «клиента»…
Сколько ж воды проливается вот так, с дождевыми потоками на землю? И сколько ж тогда влаги носится вокруг шарика в облаках и в тучах, оседает в тумане, в росе, в снеге, граде, инее, просто содержится в атмосфере?..
Ашот когда-то вычитал, что всего на нашем родном земном шарике имеется в наличии почти полтора миллиарда кубических километров воды. Если она вдруг вся с нашей планеты стечет, образуется капелька размером, ни много ни мало, с Ариэль… Нынешнее поколение усвоило это слово по назойливо рекламируемому стиральному порошку, в наше время знали умевшего летать героя романа Александра Беляева с таким именем — и при этом мало кто вспоминает о спутнике планеты Уран, открытом в середине прошлого века мальтийским астрономом Ласселлом… В общем, капелька получается размером в целую небольшую планетку… Из нее в круговороте участвует примерно 496 тысяч кубических километров воды в год. С ума сойти! Если учесть, что площадь Москвы составляет примерно 800 квадратных километров, то получается, что ежегодно через эти самые тучи, которые сейчас низко ползут, перебираясь по крышам, и облака прокручивается столько влаги, как столб с основанием в российской столице и высотой более чем в 600 километров. Как говорится, нехило: у нас далеко не все космические аппараты на такую высоту поднимаются… Та-ак, хорошо, это за год. А сколько это получается в сутки? Для простоты счета делим эту высоту на триста. Получается не так много — слой в два километра. В четыре раза выше Останкинской башни… А если всю эту участвующую в кругообороте воду равномерно размазать по земным материкам, слой получается и вовсе не так уж велик — всего-то метр глубиной. Как говорится, «вам по пояс будет»… Однако 78 процентов дождей проливается не над сушей, а над морями и океанами. Зато имеются на Земле районы, где дожди не выпадают годами — например, центральные области Австралии, объявленная национальным парком Долина Смерти, которая находится не так далеко от Лас-Вегаса в Соединенных Штатах, Центральные Кара-Кумы или Регистан в Центральной Азии, где испаряемость в семь-восемь, а то и в тридцать раз превышает количество выпадаемых осадков…
Господи, о чем только не думаешь во время таких вот длительных сидений, когда делать нечего и одна только забота: глядеть на необходимую дверь, чтобы не проморгать момент, когда «клиент» попытается уйти. Оно понятно, что работа есть работа, деньги есть деньги… Но если учесть, что сам же, сам, дурак, дал согласие на эту работенку…
Ну, Сашка, погоди!
— Отомщу! — вслух сказал Ашот, стараясь плотнее закутаться в куртку. И добавил, вспомнив экранизацию «Снежной королевы». — Я — а) отомщу, б) скоро отомщу, в) жутко отомщу…
Да где ж в ней согреешься, в этой куцей куртеночке, когда воздух едва не до осязаемости напитан пронизывающей насквозь студеной влагой!
И-эх, жизнь моя жестянка, да ну ее в болото!.. Одно утешение: в отличие от Вадьки с его проблемами, хоть деньги имеешь неплохие. С нее, с этой оплаты, и началась эта история.
…Накануне к нему вдруг подошел Сашка Максимчук. Заговорщицки подмигнул:
— Слушай, Ашот, mon chere, есть возможность классно подзаработать.
Заявка была слишком многообещающая, чтобы за нее чересчур активно хвататься.