Тринадцатый сын Сатаны
Шрифт:
— Что ж, будем надеяться на вашу порядочность, — согласился Валентин. — Надеюсь, что когда вы узнаете, насколько необъятный простор для вложения денег открывается сейчас непосредственно над нами, вы не забудете о человеке, который вам его подсказал.
Евгений Алексеевич невольно посмотрел вверх. Но ничего кроме серого хмурого декабрьского неба, ветвей деревьев и серебристого купола не увидел.
— Вы предлагаете мне купить Планетарий? — ухмыльнулся он. — Чтобы клиентам на куполе показывать картинки городов, куда мы можем их направить?
— Что ж, это тоже мысль, — с готовностью подхватил Валентин. — Тем более, что перед нами самый большой планетарий в мире. Его зал рассчитан на пятьсот человек. А диаметр больше двадцати пяти метров и открыт он в 1929 году — про тот период говорят, сами знаете, что это начало мракобесия в нашей стране… К слову, первый в мире аппарат планетарий (он, кстати, именно так и называется — «аппарат планетарий») был создан всего за пять лет до этого, в Германии… Да только при вашей авантюрной жилочке, при вашей романтической струночке в душе… Нет, я думаю предложить вам нечто иное, более соответствующее вашей творческой, ищущей возвышенного, натуре, хотя оно тоже имеет отношение к тому, что находится на куполе.
Загадочно. Таинственно. Интригующе. Завлекательно. Непонятно.
— Надеюсь, вступительная часть нашего общения закончилась? — поторопил бизнесмен. — Давайте перейдем к основной.
— Давайте, — охотно согласился Валентин. — Засекайте десять… Нет, пятнадцать, минут и не перебивайте меня все это время. Когда же время закончится, если сочтете нужным, остановите меня. За это время я постараюсь уложиться. Это будет оптимально…
Они прошли в раскрытые двери планетария. Сидевшая на стульчике старушка их не остановила, только вежливо и благостно улыбнулась. Зато телохранителей остановила решительно.
— Сюда нельзя, купите билетики и ждите начала следующего сеанса.
Валентин со спутником обернулись.
— В чем дело? — недовольно спросил заинтригованный, но не напуганный происходящим Евгений Алексеевич.
— Мы тут с вами вдвоем по вестибюлю только немножко пройдемся, я договорился, чтобы нас пропустили, — объяснил ему Валентин. — А ваши гаврики пусть за нами через стекло понаблюдают, а то ведь и в самом деле не положено тут такой толпой бродить…
— Ладно, — бизнесмен махнул рукой здоровякам, которые могли бы эту бабку размазать по полу одной рукой. — Подождите меня. Буду через двадцать минут.
Валентин тут же вежливо взял бизнесмена под руку и подвел к схеме Солнечной системы.
— Для начала небольшой экскурс в прошлое. Причем, в прошлое мифическое… Некогда, давным-давно, сын Гелиоса и Климены по имени Фаэтон упросил отца дать ему прокатиться по небу на его солнечной колеснице. Но во время движения юноша испугался высоты и всевозможных зодиакальных чудовищ, которых он увидел на небе. Кони нервозность извозчика, конечно, почувствовали, запаниковали и сбились с дороги. На Земле началось нечто невообразимое: моря и реки стали пересыхать, земля гореть, ледники таять, короче, всевозможные природные катаклизмы — а люди, соответственно, массово гибнуть. Чтобы спасти Землю и людей, Зевс-громовержец молнией разбил колесницу и поразил Фаэтона, который, объятый пламенем, рухнул в море… Вы, Евгений Алексеевич, конечно, эту легенду в той или иной интерпретации слышали… Так вот, вы, наверное, знаете и о том, что исследователи считают, что в ней вполне могла быть запечатлена информация о какой-то реально произошедшей грандиозной космической катастрофе. Например, о разрушении гравитационным полем Юпитера некой планеты, которая некогда существовала в Солнечной системе и вращалась по орбите между Марсом и Юпитером, и которая иначе называется планетой Ольберса…
Это было по-своему интересно. Но находилось слишком далеко от сферы бизнеса.
— Вы теряете время, меня не интересуют подобные псевдокосмические байки, — попытался остановить Валентина Евгений Алексеевич. — Переходите к делу!
Тот подчеркнуто подобострастно взмахнул руками.
— Сейчас-сейчас, я уже перехожу… — проговорил он торопливо. — Так вот, вы, конечно, знаете, что между орбитами планет нашей Солнечной системы Марса и Юпитера нынче находится пояс малых планет, иначе именуемых астероидами, то есть детьми звезд или, иначе, звездоподобными. Диаметр каждого такого астрального детеныша колеблется от одного до тысячи километров, причем, только двадцать восемь обломков рассыпавшейся планеты превышают размером двести километров. Крупнейший из астероидов носит имя Церера, его диаметр превышает тысячу километров. Ну а суммарная масса всего астероидного пояса составляет, по разным оценкам, от одной семисотой до одной тысячной земной массы. Но главное, что нас с вами сейчас интересует — это то, что всего в поясе астероидов вращается примерно сто тысяч таких обломков разрушенной планеты. Сто тысяч! Представляете?.. Вот они…
Валентин показал россыпь точек между обручами орбит Красной планеты и планеты, которую, за ее гигантские размеры называют недоразвитой звездой.
— Вы, как я понимаю, предлагаете мне их купить? — усмехнулся Евгений Алексеевич.
— Нет, это невозможно. Во всяком случае пока. Это смогут сделать, возможно, ваши потомки… Я предлагаю вам куда более реальное дело. Я предлагаю вам купить право на единоличную продажу имен этим астероидам.
Бизнесмен удивленно уставился на собеседника.
— Не понял.
— Все очень просто, — начал объяснять Валентин. — Вот смотрите. Из этого огромного числа планеток только очень немногие носят имена: Церера, Паллада, Веста, группы астероидов, называемые Троянцы и Греки… Остальные в каталогах значатся только по номерам. Помните, если вы, конечно, читали, Маленький принц из Сент-Экзюпери тоже был родом с такой планеты, которая имела какой-то порядковый номер… В последнее время в мире стали практиковать присваивать им имена наиболее выдающихся представителей человечества, например, астероиду номер 995 было присвоено имя известного русского астронома Павла Штернберга, номеру 1671 — Чайка, в честь Терешковой, а еще какому-то, не помню номер — Владимира Высоцкого… При этом сложилась практика, что астероидам с нормальными орбитами присваиваются женские имена, а тем, которые имеют какие-то отклонения от нормы — мужские… Так вот, Евгений Алексеевич, я подхожу к сути моего предложения. Сейчас ситуация такова, что в принципе можно присваивать этим крутящимся в небе камням имя любого человека. Понимаете? Любого. Частично это уже используется, в мире существует специальная служба, занимающаяся этим делом. Россия здесь тоже не отстает. Например, в парке Горького, в аттракционе, который устроил в летавшем в космос «Буране» Герман Титов (космонавт Земли номер два, а не нынешний спортсмен), можно вытащить счастливый билетик и назвать один из астероидов именем себя или любимой женщины. Но ведь это только так, разовая акция…
Вот теперь Евгений Алексеевич и в самом деле чувствовал себя заинтригованным по-настоящему.
— И в чем же конкретно состоит ваша идея? — уже искренне, без дежурной вежливости, спросил он.
— Пройдемте! — Валентин жестом указал в сторону изогнутой спиралью лестницы, ведущей на второй уровень Планетария. — Идея моя состоит вот в чем. Надо поставить дело присвоения имен собственных этим астероидам на настоящую коммерческую основу. — Теперь главное заключалось в том, чтобы увлеченная идеей жертва не обратила внимание, что по лестнице они поднимаются только вдвоем, что телохранители остались внизу, за широкой прозрачной стеной, которая закрыта щитами с рекламой, а потому надо говорить, говорить… — Вы только представьте, сколько «новых русских», которые имеют деньги, согласились бы увековечить свое имя на небе!.. Известен случай, когда не так давно один наш богач, чтобы добиться внимания какой-то «мисски», устроил на Майорке фейерверк из долларовых купюр. Я думаю, что если бы он в ее честь купил имя для планеты, пусть и малой, и вручил бы ей об этом сертификат… Помните, как у Пугачевой: «за это можно все отдать…» Прошу вас…
Они вошли в темноту смотрового зала Планетария. По темному куполу медленно плыли звезды. В центре помещения таинственно мерцал и едва заметно поворачивался Большой аппарат, похожий на какую-нибудь таинственную межпланетную станцию. Неприятный гнусавый голос что-то рассказывал о строении мирозданья.
Пришедшие осторожно, стараясь не шуметь, опустились в крайние кресла. Здесь было жарко и поэтому директор туристической фирмы расстегнул и распахнул свое пальто. И продолжал внимательно слушать. Идея его и в самом деле захватила.