Тринадцатый сын
Шрифт:
Попутчики Максима спали. В салоне «бизнес-класса» стояла редкая тишина. Стараясь не потревожить сон соседей, Николаев встал со своего кресла и, уединившись в туалетной комнате, начал набирать мобильный номер Анжелы. Результатом его неоднократных попыток стало гробовое молчание в трубке, прерываемое лишь слабыми потрескиваниями. После четвертой попытки, Максим решил позвонить на свой домашний телефон. Послышались долгие гудки, а вскоре в трубке прозвучал незнакомый и грубый женский голос:
–Да? Алло! Говорите!..
–Анжела, это ты? – нерешительно спросил Максим.
–Какая
–Я попал на номер двести девяносто один шестьдесят пять тринадцать?
–Да, угадали!
–Это дом Николаевых?
–Нет, Николаевы здесь никогда не жили и жить, я надеюсь, никогда не будут!
–Но, погодите, как такое может быть! – растерялся Максим.
–Да, пошел ты! – вежливо попрощались с ним и положили трубку.
Озадаченный Николаев сел на стульчак унитаза. Трагические и нелепые события последних дней точно на параде выстроились перед его мысленным взором. Максим уже начал бояться того, что и их поездка закончится неудачей. И чем дольше думал он, глядя на погасший дисплей своего мобильника, тем меньше в нем оставалось уверенности в успехе затеянного дела. Права была Анжела – ему стоило остаться дома…
Тело «Боинга» вздрогнуло. Самолет начал готовиться ко взлету.
«Будет день – будет и пища», – философски решил Максим. А домой он позвонит из гостиничного номера. Он просто возьмет и закажет международный разговор. Так будет надежнее…
Николаев вернулся на свое место. Артур и Виктория безмятежно посапывали, закутавшись в полосатые пледы. Проходившая мимо бортпроводница задержалась рядом с креслом Николаева и, изобразив на лице дежурно-ослепительную улыбку, проворковала:
–Пристегнитесь, пожалуйста! Мы взлетаем.
«И где только они таких набирают? – спросил себя Максим, глядя вслед удалявшейся точеной фигурке стюардессы. – Не салон, а подиум какой-то!»
Ощутив на себе взгляд Николаева, девушка в темно-синем форменном костюме и с пилоткой на голове, завиляла упругими рельефными бедрами и, подойдя к шторке, отделявшей салон персонала от пассажирского, на мгновение обернулась. Максим хмыкнул и натянул на себя плед. Он представил красавицу-жену, дочку, свой уютный дом…
«Какие могут быть бортпроводницы!» – одернул себя Николаев и сладко зевнул…
Цюрих встретил гостей из России мелким моросящим дождичком. Вечерело. Несмотря на поздний час в аэропорту яблоку негде было упасть. Отовсюду слышалась разноязыкая речь. Английский говор смешивался с французским, немецкий перебивал итальянский.
–Чувствую себя полным идиотом! – сказал, наблюдая за отчаянно жестикулировавшими турками, Артур.
Артур, кроме русского-разговорного и ненормативного никакими другими языками не владел. Глядя на Викторию, свободно изъяснявшуюся с англичанами, немцами и французами, он всегда мрачнел лицом и бурчал что-то про свое трудное детство и деревянные игрушки.
–И я себя таким же чувствую, – мрачно продолжил Максим, с надеждой высматривая в мельтешащей толпе представителей концерна «Shtern», которые, по правилам делового этикета, должны были их встретить.
–Пустое это, Максим Ильич, – сказала Виктория. – Они же не знают, ни номера нашего рейса, ни даты прибытия.
–Тогда едем в гостиницу. А утром разберемся, – принял решение Николаев.
В Швейцарию он прилетал уже в третий раз. Обычно его встречала секретарь управляющего мадемуазель Коко и везла в шикарный отель «Шератон». Он примерно помнил, где находилась эта гостиница, и надеялся при помощи Виктории объяснить таксисту, куда нужно их доставить.
Из здания аэровокзала они вышли на ярко освещенную площадь. Перед ними, уткнувшись бамперами в высокий бордюр, стояли десятки автомобилей, большинство из которых были таксомоторы. Коммерческий директор, перепрыгивая через лужи, побежал к стоянке, но, вдруг, вспомнив, что не сможет составить разговор с местными таксистами, остановился и, обернувшись, беспомощно развел руками.
Тем временем внимание Николаева привлек черный «Роллс-ройс», на большой скорости подъезжавший к аэропорту.
«Машина королей!» – восхитился мысленно Максим, наблюдая за виражами дорогого автомобиля.
«Роллс», не сбавляя скорости, пролетел под шлагбаумом в особую зону, опоясанную металлическим ограждением, и встал напротив представительского подъезда.
–Каких-то шишек встречают, – кивнула Виктория на представительский автомобиль.
–Да-а, – задумчиво протянул Николаев, не отрывая взгляда от дорогой машины и видя, как отворилась дверца «Роллс-ройса».
Из сверкающего автомобиля вылез водитель, одетый в строгий черный костюм. На нагрудном кармане его двубортного пиджака поблескивал какой-то знак, вышитый золотыми нитями, а на голове у водителя было кепе, отдаленно напоминавшее фуражку американского полицейского. В руке, облаченной в перчатку, мужчина держал зонт-трость. Импозантный водитель, вытянув стиснутую тугим белоснежным воротником шею, огляделся, видимо ища кого-то.
–Максим Ильич, идите сюда! – крикнул Артур, тыча пальцем в скопление автомобилей. – Промокнем же! Так и простыть недолго!
Николаев махнул на него рукой:
–Да, погоди ты!..
К бетонному пятачку, на котором стояли Максим с Викторией, уверенным армейским шагом двигался водитель с зонтом.
«К кому это он?» – удивился Николаев, не наблюдавший поблизости никого, кто мог бы стать пассажиром столь представительного экипажа.
Неожиданно, остановившись в паре метров от Максима, водитель «Роллс-ройса» приложил два пальца к блестевшему каплями дождя козырьку и сказал по-русски, чисто, без малейшего намека на акцент:
–Здравствуйте, господа! Руководство филиала концерна «Штерн» приветствует вас на земле Швейцарской Конфедерации!
Опешивший Николаев вопросительно уставился на своего секретаря-референта. Та недоуменно пожала плечами, давая понять, что к этому никакого отношения не имеет.
–А где… мадемуазель Коко? – наконец нашелся Максим.
Лицо водителя вдруг сделалось непроницаемым. Мужчина что-то невнятно пробормотал по-немецки.
–Не понимает он, – перевела Виктория.
Максим поскреб пальцами затылок, косясь на застывшего водителя.