Тринадцатый сын
Шрифт:
–Не мог ли ваш управляющий заниматься еще чем-то, помимо поставок строительного оборудования?
Коко непонимающе округлила глаза:
–Что вы имеете в виду?
–Я имею в виду нелегальные финансовые операции, например, с представителями российского теневого бизнеса.
–Вы о русской мафии?! – воскликнула девушка.
–И о ней тоже.
–Что вы! Ни с русской, ни с итальянской мафией, насколько мне известно, он ни каких отношений не имел. Хотя, на моей памяти, пару раз к шефу приходили подозрительные типы. Но, вы не знали господина Дитца! В таких вопросах он был крайне щепетилен и на нарушение законов никогда не шел.
Инспектор что-то зачеркнул в своей тетради и, сделав очередную запись, поинтересовался:
–Вы знали кого-то из его друзей, знакомых?
–У него не было друзей. Господин Дитц жил очень замкнуто и кроме деловых, ни каких других отношений ни с кем не поддерживал.
Гордон вновь усмехнулся, вспомнив о «деловых отношениях» между этой миловидной дамой и мужчиной, годившейся ей в отцы. Впрочем, он мог и ошибаться по поводу близости их отношений.
–Скажите, в последние дни вы не замечали что-нибудь необычное в поведении господина Дитца? – продолжил Гордон.
Секретарша пожала плечами:
–Нет, ничего такого…
Инспектор оглядел просторный, несколько мрачноватый кабинет управляющего. Темные дубовые панели, массивная австрийская мебель, натертый до блеска ясеневый паркет пола, в котором отражался свет тяжелых бронзовых светильников и плотные, наглухо закрытые портьеры – все это говорило о непростом характере хозяина апартаментов.
«Как же они с ним работали?» – подумал Гордон, вспомнив тяжелый характер своего шефа – комиссара Луазье.
За тонированным стеклом шкафа, стоявшего справа от двери, инспектор разглядел коллекцию сувенирных ваз, кубков и всякой утвари, не имевшей практического назначения. Инспектор кивнул на выставку красивых безделушек:
–У господина Дитца было хобби?
Сообразив, о чем идет речь, мадемуазель Коко с улыбкой возразила:
–Что вы! На эти глупости у него не оставалось времени! А то, что вы видите, это своеобразные поощрения нашего филиала от головной компании.
–Взглянуть позволите?
–Разумеется!
Гордон открыл стеклянную створку и взял в руку плоскую мраморную чашу.
«Господину Ф. Дитцу и его сотрудникам за лучшие экономические показатели в 2011 году. Генеральный директор концерна «Shtern» И. Майер» – прочел инспектор надпись на латунной табличке, прикрепленной к чаше.
Серебряный кубок, выполненный в форме раскрытой пасти змеи, был датирован две тысячи двенадцатым годом, тяжелый рыцарский меч – тринадцатым…
–Странно, – задумчиво сказал Гордон, оглядев всю коллекцию сувениров.
Мадемуазель Коко вопросительно взглянула на инспектора:
–Вы о чем?
–Странно то, что я не вижу ни одного сувенира, датированного позже четырнадцатого года. Ваш филиал стал работать хуже?
–Нет, нет! – воскликнула секретарша. – При господине Дитце такого просто не могло случиться!
–Тогда, в чем причина?
–Не знаю. Этим вопросом я не задавалась.
Гордон вновь снял с полки начищенный до блеска рыцарский меч.
–Люблю старинное оружие, – сказал он, поглаживая прохладную сталь. – Впрочем, это искусная имитация.
Послышалась негромкая трель, а затем и треск факса. Аппарат заурчал, выдавливая из себя бумажную ленту.
–Извините! – сказала Коко, направляясь к столу.
Она оторвала лист, развернула его и пробежала глазами по тексту присланного сообщения. Гордон заметил, как секретарша изменилась в лице. На лбу ее, под каштановой челкой, даже проступили мелкие капли пота. Инспектор подошел к мадемуазель Коко и, заглянув через плечо, прочел присланный документ:
«1. Выражаю глубокие соболезнования по поводу трагической гибели управляющего Швейцарским филиалом концерна «Shtern» господина Дитца.
2. На должность управляющего филиалом назначаю господина Рихарда Кремера. Обеспечьте встречу 13.08.2017 г. в 06 ч. 30 мин. Рейс 2368.
Директор концерна И. Майер (личная подпись)»
После тягостной минуты недоуменного молчания Гордон спросил девушку:
–Кто мог сообщить в Вену о гибели господина Дитца?
–Ума не приложу! – удивленно воскликнула она. – Выход на директора концерна был только у господина управляющего.
–Тогда откуда им стало известно о трагедии? Разве вам это не кажется странным?..
Глава 3
Анжела в очередной раз оглядела большой праздничный стол, накрытый по случаю дня рождения дочери Лизы в гостиной. Вдруг у нее возникло ощущение, что на нем чего-то не хватает. Она пересчитала количество столовых приборов, проверила наличие ножей для откупоривания бутылок и солонок. Обойдя стол дважды, она поняла, что забыла положить салфетки. Анжела зашла на кухню и, раскрыв дверку навесного шкафа, взяла оттуда пару хрустящих упаковок. Из комнаты, что располагалась над кухней, донесся звонкий детский смех. Там, наверху, с Лизой занималась гувернантка. На какое-то мгновение смех прекратился, и стало слышно, как женщина о чем-то быстро говорит. Когда гувернантка закончила свой короткий монолог, последовал еще более сильный взрыв смеха. Улыбнувшись, Анжела вернулась в гостиную. Посмотрев на камин, она подумала, что не мешало бы его разжечь. Однако за окнами стояла необычная для августа жара, и лишь кондиционеры, установленные в каждой комнате, спасали хозяев особняка.
В этот коттедж они переехали три месяца назад. Всегда мечтавший о собственном доме, муж Анжелы Максим Николаев вначале спроектировал его, а затем, как появилась возможность, воплотил мечту в жизнь. Дом был небольшой, но очень уютный. Более всего Анжеле нравилось то, что теперь они жили на окраине города, вдали от шумных магистралей и чадящих заводов, окруженные плотным кольцом лесопарковой зоны…
Нетерпеливые детские ножки, обутые в сандалии, застучали по лестнице.
–Мама! Смотли! – звонко крикнула по-детски неуклюже спускавшаяся по лестнице со второго этажа Лиза. – Это деда Саса!