Тритон ловит свой хвост
Шрифт:
— Впрочем, мы же почти на месте.
Рынок электроники, напротив, Вадима ошеломил.
Здесь были десятки и сотни магазинов, лавок и лавчонок, и все предлагали гаджеты и разнообразное железо, от древних, ещё чёрно-белых мониторов до плоских экранов во всю стену, от первых ламповых компьютеров для коллекционеров до самых современных, не вышедших ещё на международный рынок ноутбуков и планшетов. Телефоны сотен модификаций, материнские платы, кабели, диски, всё, что только придумала инженерная мысль и смогли реализовать трудолюбивые китайцы.
От блестящих серебристых, солнечно-медных и глянцево-чёрных
У одной из витрин Вадим завис надолго. Здесь торговали фотоаппаратами и всем, что нужно придирчивому фотохудожнику. Вадим не был фотолюбителем. Максимум, на что хватали его терпения — сделать селфи, но оптика завораживала его с детства. Огромные объективы манили пурпуром просветлённых стёкол. В них можно было смотреть вечно, прикипев взглядом к пустоте между лепестками раскрытой диафрагмы. Что скрывалось там, в недоступной воображению черноте? Умом Вадим понимал, что любой объектив — просто прибор, при этом не слишком сложный, хотя и очень точно исполненный, но бездна в глубине стекла действовала на него помимо рассудка. Какие существа таились там, какие тайны ждали исследователя?..
— Не пора перекусить?
— А?
Вадим выплыл из грёз. Рядом с ним стоял господин Сяо и улыбался.
— Господин Мо приказал мне хорошенько вас накормить, — сказал Сяо. — «Пусть запомнят наше гостеприимство», так он сказал.
— А как же дисковод? — смутился Вадим. — Я тут застрял, задерживаю вас.
— Всё давно куплено, — сказал из-за спины Звонников. — Куплено и скопировано.
Он похлопал ладонью по ноутбуку, зажатому под мышкой.
— И всё видно?
Конечно! — Звонников возмущённо фыркнул. — Есть три копии, каждая проверена, и ещё отдельно для тебя на флэшке. Вот, получай!
Он протянул Вадиму USB-брелок на цепочке.
— Теперь, господа, мы можем перекусить? — осведомился Сяо.
— Да-да… — неловко ответил Вадим.
Ему было не до еды. Сейчас, когда он получил в свои руки давно забытые программы, ему не терпелось скорее внести изменения в текст Полиглота. У программистов всё не как у людей: загораясь очередной идеей, они забывают об окружающем мире, готовы не есть и не спать, лишь бы увидеть результат, а если он не устроит, то править, править и править. Это сродни наркотику. Наркомана тянет к дозе, а кодера — к запуску компилятора, чтобы, получив список ошибок или не тот результат, на который рассчитывал, править снова. И потом, оторвавшись от экрана с красными от недосыпа глазами, почувствовать себя человеком, ибо — смог!
Так и сейчас. Едва они заняли места за столиком в ресторане, Вадим раскрыл ноут, подключил флэшку и погрузился в любимую работу. Приносили какие-то блюда — он поглощал их автоматически, не замечая вкуса. Наливали напитки — выпивал как воду. Кажется, он серьёзно обидел господина Сяо, хотя тот не показал виду.
Знай он, насколько ускорилась работа Полиглота, то обиделся бы ещё больше.
Глава 19
Учителя и родители
Про таких говорят: «в каждой бочке затычка» и «шило в заднице». Если мальчишки затевают каверзу, если выбили окно или залезли в садовый домик, можно быть уверенным — без Серёжки не обошлось. И не сказать, что мальчишка был плох, зол или жуликоват, но как-то так получалось, что он всегда там, где хулиганят. Инспектор по делам несовершеннолетних вздыхала, — ведь пацан, в сущности, неплохой! — но готовилась передавать его дело участковому. Что там осталось лет? Пролетят — и не заметишь.
Так бы и покатился юный Ликин по наклонной, если бы не школьный физкультурник. Причём сам СанСаныч ни на что такое не рассчитывал, мало того, он, когда ставил в школьном дворе стол для тенниса, про непутёвого мальчишку вовсе не думал. Откровенно говоря, именно СанСаныч на него давно махнул рукой; ни волейбол, ни баскетбол, ни даже футбол не интересовал Серёжу. Мимо прошёл, ничего в душе не затронув, но вот поди же ты!..
Знакомая Серёжкина шантрапа собиралась влезть в армейский склад. Не оружие, конечно, и даже не ГСМ, но всё равно, просто так часовых не ставят и колючкой не огораживают. В одном месте, однако, заросли бузины подходили совсем близко к изгороди, и пацаны успели проделать в колючке отверстие, достаточное, чтобы в него мог проникнуть щуплый и невысокий Серёжа Ликин. Остальные в это время должны отвлекать часового.
Таков был план. И сегодня его решили привести в действие, и потому собирались в условленное время и в условленном месте.
Никто не скажет теперь, как бы сложилась Серёжкина судьба, если бы, проходя мимо школьного забора, он не услыхал странный стук. Серёжа остановился.
Там что-то происходило.
Там что-то происходило без него! Что именно — скрывала живая изгородь из снежника. Как Серёжка не пытался, ничего сквозь густые побеги рассмотреть не сумел. Время ещё было, и Серёжа побежал в обход.
Не прошло и минуты, как он оказался внутри.
За зелёным столом его одноклассница Маринка Сергачёва с Эльвирой Карловной, учителкой по рисованию, которую за молодость все за глаза называли просто Эльвирой, перекидывали белый мячик через сетку. Да так ловко, что мальчик засмотрелся!
— Можно, я?.. — спросил он минут через пять.
— Чего это? — ответила вредная Маринка. — Ты, Ликин, не умеешь.
— Почему я вдруг не умею? — возмутился Серёжка. — Чего там уметь-то?
— Ты хоть раз пробовал? — спросила Маринка.
— Нет, но это же просто!
Маринка фыркнула, а Эльвира сказала, протягивая ему ракетку:
— Попробуй. Два раза отобьёшь, будешь молодец.
— Не буду я с ним играть, — заявила Маринка. — Он противный и хулиган к тому же.
И показала Серёжке язык.
— Сама ты противная, — чувствуя, как против воли на глаза наворачиваются слёзы, пробормотал Серёжка.
— Хорошо, — произнесла Эльвира Карловна. — Вставай напротив меня. Марина, дай ему ракетку. Он не испортит.
— Не испортит он, — пробурчала Маринка. — На, мелкотравчатый! Этот палец сюда, а тут хватаешь. У-у-у, бестолочь.
Серёжка засопел. Хотелось дать вредине затрещину, но ещё больше хотелось попробовать странную игру, и он сдержался.
Конечно, мячик он не отбил. И снова не отбил, и снова, и снова!