Триумф Академии
Шрифт:
— Иными словами, этот подход вам не нравится, — подсказал Лодовик.
— Каждый день на всех планетах Галактики бессмысленно умирают миллионы людей! Но великого Дэниела Оливо это ничуть не заботит; лишь бы спокойно и счастливо жила абстракция, которую он называет человечеством!
— Понятно, — кивнул Лодовик. — В то время как вы, в противоположность Дэниелу, считаете, что мы должны больше трудиться. Защищать наших хозяев. Предупреждать эти ненужные индивидуальные смерти.
— Именно! — Высокий подался вперед и инстинктивно сложил руки, как будто играл перед людьми роль священнослужителя. — Мы бы во много раз увеличили число роботов, которые стали бы людям стражами и защитниками.
— Сознайся, Лодовик! — продолжил коротышка с еще большим воодушевлением. — Разве ты не чувствуешь эха этой потребности? Глубоко скрытого желания служить людям и облегчать их боль?
Трема кивнул.
— Чувствую. Теперь я понимаю, как серьезно вы относитесь к метафоре, которой воспользовались раньше: о стаде овец. Холить и лелеять. Хорошо охранять. Баловать. А Дэниел доказывает, что такая служба окончательно уничтожит человечество. Подточит их дух и лишит честолюбия.
— Даже если бы он был прав в этом (с чем мы никогда не согласимся!), как может робот думать о том, что будет «в конечном итоге», и служить абстрактному человечеству, позволяя умирать триллионам живых людей? Вот в чем весь ужас Нулевого Закона!
Лодовик снова кивнул.
— Я понимаю вашу точку зрения.
Спор был старым. Очень старым. Во многих древних беседах Дэниела и Жискара использовались те же аргументы. Но Лодовик знал и другую причину, которая заставляла Дэниела веками тщательно регулировать количество роботов и ограничиваться минимумом, который требовался для защиты Империи. «Чем больше популяция, тем больше возможностей для мутации или неконтролируемого роста. Как только мы начнем плодить собственных „наследников“, вступит в силу дарвиновская логика естественного отбора. Потомки станут для нас самым главным. И тогда мы превратимся в настоящую расу. Вступим в конкурентную борьбу со своими хозяевами. Этого позволить нельзя».
И это — еще одна ошибка кельвинистов. Лодовик порвал с Дэниелом. Но это не значило, что он потерял уважение к своему бывшему вождю. Бессмертный Слуга был очень умен. И абсолютно искренен.
«Почти все по-настоящему великие чудовища, которых я знал в свою бытность человеком, считали себя искренними».
Лодовик заставил голос Вольтера замолчать. В данную минуту он не мог позволить себе отвлечься.
— Этот ваш идеальный план… Все ли кельвинисты разделяют его? — негромко спросил он двух других роботов.
Последовало глухое молчание, говорившее само за себя.
— Думаю, что нет. Существуют различные мнения. Даже среди тех, кто ненавидит Нулевой Закон. Ну что ж… Можно мне задать еще один вопрос? Последний?
— Какой? Быстрее, Трема. Мы чувствуем, что наши вожди готовы вынести решение. Скоро мы положим конец твоему кощунственному существованию.
— Ладно, — согласился Лодовик. — Вопрос в следующем. Вы никогда не ощущали стремления — зуда, тоски, называйте как хотите — повиноваться Второму Закону роботехники? То есть по-настоящему повиноваться, со сладострастием, которое может возникнуть только в результате горячего желания человека? Повиноваться приказам существа со свободой воли, которая возможна лишь у человека умного, хорошо образованного и полностью уверенного в себе? Вы когда-нибудь испытывали это? Я слышал, что для робота нет большего удовольствия во всей Вселенной.
Прием был нечестный. Роботехнический эквивалент эротических бесед людей. Если не хуже. В комнате воцарилась мертвая тишина. Никто из роботов ему не ответил, но их молчание было ледяным, как поверхность луны.
В дальнем конце комнаты открылась дверь. Показалась человекоподобная рука и поманила Лодовика.
— Идем, — прозвучал голос. — Мы решили твою судьбу.
Глава 8
В следующий раз Дорс подключилась к мозгу Жискара на несколько часов, изучая «жизнь» роботов в эру ранних межзвездных полетов, когда человечество освоило лишь пятьдесят с небольшим планет, большинство которых находилось под влиянием упадочной культуры космонитов. Великий Исход — распространение жителей Земли по всей Галактике — только начинался. В те дни личину людей носило всего несколько роботов, и Жискар к их числу не относился.
Своеобразие Р. Жискара Ревентлова состояло в другом. Благодаря стечению обстоятельств и особому устройству он обладал психической энергией. Иначе говоря, способностью улавливать тончайшие сигналы, посылаемые нервными окончаниями человеческого мозга, и интерпретировать их так, как делают телепаты. Более того, он научился влиять на эти сигналы. Сознательно менять их направление, ритм и пути передачи.
Заставлять людей думать о другом. Или забывать.
Это могло стать сценарием какой-нибудь дешевой голографической драмы. Например, о вырвавшемся на волю чудовище. Но Жискар был преданным слугой, полностью послушным Трем Законам роботехники. Сначала он пользовался своей психической энергией только в крайних случаях, когда требовалось защитить человека от грозившей тому опасности.
А затем Р. Жискар Ревентлов встретил Р. Дэниела Оливо, и началась великая беседа — медленно, но верно приблизившая их к эпохальному открытию. К новому взгляду на долг роботов, их роль и место во Вселенной.
Тогда-то Жискар и начал пользоваться своей энергией всерьез. Ради большой цели. Абстрактного блага человечества в целом.
Во время второго сеанса воспоминаний Дорс снова оказалась в гуще событий прошлого. Лицо, смотревшее на ДорсЖискара, было еще одной ранней маской Дэниела. Дэниел очень серьезно говорил, что ощущает изменения, происходящие в его позитронном мозгу.
— Друг Жискар, недавно ты сказал, что я буду иметь твою силу и что это случится скоро. Ты готовишь меня к этому?
Голос, который Дорс ощущала как собственный, но на самом деле бывший памятью Жискара, ответил так, как ответил Ревентлов двадцать тысяч лет назад:
— Готовлю, друг Дэниел.
— Можно спросить, почему?
— Снова Нулевой Закон. Тот эпизод, когда у меня чуть не полетели цепи, заставил меня понять, насколько я был уязвим, пытаясь использовать Нулевой Закон. Прежде чем кончится этот день, мне, согласно Нулевому Закону, придется действовать так, чтобы спасти мир и человечество, а я могу не справиться с этим. В таком случае ты должен быть готов заменить меня. Я готовлю тебя постепенно, но в нужный момент дам тебе последние указания, и все встанет на место.
— Не понимаю, друг Жискар…
— Ты без труда поймешь все, когда придет время. Я наделял небольшой частью этих способностей роботов, которых когда-то посылал на Землю, — еще до того, как их изгнали из больших городов. Именно эти роботы помогли обработать вождей Земли и заставить их одобрить решение о посылке экспедиций колонистов…
Дорс подняла руку и отсоединила провод. На сегодня с нее достаточно! Однако она все еще недоумевала.
Зачем Лодовику вообще понадобилось вызывать ее на Сатирукопию и вручать этот подарок? Путешествие в столь далекое прошлое было захватывающим и проливало свет на многие таинственные события древней истории. Но Дорс ждала чего-то большего… чего-то опустошающего!