Триумф экстаза
Шрифт:
— Ты права, Эмили. Ущерб уже нанесен, во всяком случае, поэтому я полагаю, мы должны выйти из положения с наименьшими потерями. — Он прикусил губу. — Но есть один момент… Думаю, лучше не упоминать о неудаче Марии в школе.
— О, поверь, я и словом не обмолвилась, — заверила его Эмили. — Я не собираюсь делать ничего, что еще больше бы настроило ее против меня. — Она пристально посмотрела на Дэвида. — Но что произошло в пансионе? Почему Марию исключили?
Он побледнел, но ничего не ответил.
— Привет,
Они обернулись и увидели стоящую в дверях Марию. Взгляд девушки был прикован к Дэвиду. Она была одета в изящное, отделанное кружевами платье цвета слоновой кости. Ее смоляные кудри были высоко уложены, подчеркивая классические черты лица.
— Мария! Как приятно видеть тебя, дорогая! — воскликнул Дэвид.
Он пересек гостиную, обнял девушку и поцеловал ее в лоб. Мария застенчиво смотрела на Дэвида, который просто сиял, глядя на девушку.
— Мария, входи и присоединяйся к нам, — весело пригласила Эмили.
Девушка увидела Эмили, и на ее юном лице застыло вызывающее выражение.
— Сеньора Эшленд, я вас не заметила, — ровным голосом проговорила она.
«Да, ты замечаешь только Дэвида», — подумала Эмили и повторила приглашение:
— Входи, согрейся у камина, Мария.
— Мне не хочется мешать, сеньора, — ответила девушка с ненавистью в голосе.
— Ты вовсе не мешаешь, Мария, — терпеливо сказала Эмили. — Собственно говоря, мне нужно заняться делами, так что вы с Дэвидом…
Голос ее замер, так как Мария вышла, не дослушав. Эмили и Дэвид обменялись растерянными взглядами.
Дни мучительного одиночества кончились; Эмили снова находилась в обществе Дэвида. Если Дэвид не помогал дяде на плантации, то проводил с ней каждую свободную минуту, словно стараясь возместить обиды, причиненные Эдгаром. С благодарностью принимая дружбу Дэвида, Эмили вскоре забыла о его предательстве. Они вдвоем совершали длительные прогулки в коляске, любовались зелеными побегами хлопка, подсчитывали комбинации всех цветов радуги на шкурах лонгхорнов.
Эмили часто приглашала Марию поехать вместе с ними, но каждый раз девушка холодно отказывалась.
Хотя Эдгар Эшленд не запрещал Эмили проводить время с Дэвидом, мрачный муж всегда, казалось, находился тут же, за углом или за следующим поворотом дороги, — на хмуренный, молчаливый, глядевший на них ледяным взором. Эмили игнорировала холодность мужа и думала о том, как убедить Дэвида отвезти ее назад в Хьюстон.
Так проходили дни. А ночами, лежа в одиночестве на своей просторной кровати, она мучилась несбыточными мечтами. Несмотря на странное поведение Эдгара, она все еще любила его. Но как, как пробить стену, которую он воздвиг вокруг себя?
По ночам ее душа стремилась к этому мужчине, а тело ныло от желания, которое он зажег. Эмили уже знала, что если Эдгар только коснется ее,
К счастью, мужа она видела очень мало, избегала его как могла. Но особенным мучением стали трапезы: Эмили и Эвис вежливо поддерживали беседу с Дэвидом под мрачными взглядами Эдгара и Марии.
Все это изменилось одним ясным апрельским утром. Эмили спускалась по лестнице и услышала звонкий, серебристый голос, напевавший что-то по-испански. Она на цыпочках вошла в библиотеку и увидела Марию.
— У тебя красивый голос, Мария.
Девушка резко обернулась, взметнув вихрь желто-зеленых юбок, лицо ее зарумянилось.
— Спасибо, сеньора, — ответила она довольно холодно. Эмили заставила себя улыбнуться, не собираясь отступать.
— Ты никогда не говорила, что умеешь петь, — благожелательно заметила она и взяла девушку за руку. — Пойдем со мной в гостиную, и я буду аккомпанировать тебе на рояле.
Эмили повела упирающуюся Марию по коридору.
— Это всего лишь песня, которой меня научил мой отец, — протестовала девушка.
— Да, но это очень красивая народная мелодия, передаваемая из поколения в поколение. О чем эта песня?
Девушка на мгновение нахмурилась, потом нехотя ответила:
— Эту песню пели во время мексиканской революции, она о танцевальном зале.
Эмили села на вращающийся стул у фортепьяно; Мария смотрела на нее все еще с подозрением. В зеленых глазах девочки промелькнуло тоскливое выражение, когда Эмили подняла изящные руки над клавишами.
— Я слышала, как вы играете, — пробормотала она задумчиво. — Мне… мне тоже хотелось бы так играть.
— Значит, ты должна научиться, — заверила ее Эмили и в восторге от того, что вызвала наконец у Марии интерес и внимание к себе, настойчиво попросила: — А теперь спой мне эту прелестную песню.
Девушка колебалась, но когда Эмили повторила вступление, еще более решительно ударяя по клавишам, Мария запела.
Когда ее голос затих, неожиданно раздались аплодисменты восхищенного Дэвида.
— Браво! — воскликнул он, переводя взгляд с одной на другую. — Я знал о твоих способностях, Эмили, но, Мария, дорогая, ты прятала от нас удивительный талант.
Мария покраснела и опустила черные ресницы.
— Спасибо, Дэвид.
Эмили сочувствовала мексиканке. Она понимала, что девушка очень стесняется в присутствии Дэвида и отчаянно боится быть им отвергнутой, особенно после того, как неправильно истолковала попытку молодого человека отослать ее в школу. Они оба — и Мария, и Дэвид — нуждались в том, чтобы их подтолкнули в нужном направлении!
Воспользовавшись случаем, Эмили заявила:
— Дэвид, Мария хочет научиться играть на фортепьяно. Поскольку ты играешь гораздо лучше меня, то просто обязан давать ей уроки, ты согласен?