Триумф еретиков
Шрифт:
В Стране утренней свежести
Рассказ очевидца
Корея – Страна утренней свежести.
Эта история до сих пор жива в памяти моряков Дальневосточного пароходства, как пример разумной дипломатии в коллизиях с национальным шовинизмом. Когда, кажется, были не в силах помочь ни МИД ни Внешторг, моряки с блеском разрешили конфликт «своими силами»…
Мой друг и коллега – Капитан дальнего плавания Игорь Гринёв-Исупов работал на «систер-шипе» (однотипном судне) сухогрузе на одной и той же линии со мной и мы периодически встречались в Северной Корее, где загружались цементом, солью
Мы, только ещё вчера наблюдавшие злобные выпады и какафонию враждебных выкриков… были изумлены и.. злорадно горды: «На кого попёрли, несмышлёные?» А как это всё случилось – описано в моём рассказе по просьбе капитанов Дальневосточного пароходства и сыновей Игоря Гринёва-Исупова.
Капитан Гринёв-Исупов в Чукотском море на т/х «Шилка»
Рано утром взъерошенный радист вместе со стуком влетел в каюту капитана теплохода «Уссури» Игоря Григорьевича Гринёва-Исупова: Судно стояло под погрузкой леса в Петропавловске-Камчатском назначением на Японию.
– Игорь Григорич! Вас снимают! – и положил на стол «Срочную» из Пароходства.
– А ты что? Радуешься, что ли? – Гринёв неторопливо взял радиограмму и прочёл вслух (Какая уж тут тайна!):
«Получением РДО 1 срочно передать дела обязанности старпому зпт вылет ближайшим рейсом доложить СБМ 2 зпт ясность подтвердите ПИКУС» 3 .
– Да, как то странно, без объяснений… – начал неуверенно сочувствовать начрации, но Гринёв остановил его:
1
РДО – радиограмма.
2
СБМ – Служба безопасности мореплавания.
3
Пикус Георгий Иванович – Зам. нач-ка ДВ пароходства по флоту.
– Перестань ныть. В Службе безопасности мореплавания объяснят. Позови помполита, а через десять минут – старпома. Свободен. Дай РДО с подтверждением.
Вошёл заспанный помполит. Гринёв протянул ему радиограмму:
– Признайся, твоя работа?
– Зачем ты так, Григорич? Два года вместе работаем. Я бы сказал прямо, если что не так, – помполит нарисовал на своём лице обиду и правдивый, искренний лик!
– Да, ладно тебе! От тебя что ждут? Негатив! Хвалить людей тебе нельзя, тут же слетишь с должности за панибратство или за что там у вас снимают: «За необъективную оценку», так, что ли? Вам нужно такую эмблему носить, какую носили опричники Ивана Грозного: ослиные уши и собачью морду – всё выслушиваем и вынюхиваем! Короче, я сейчас буду передавать дела старпому, а ты помоги мне, пожалуйста, – съезди в городские авиакассы и возьми мне билет на сегодняшний рейс во Владивосток…
Оставшись один, Гринёв задумался: что бы это означало? «Срочная» радиограмма, «срочно» сдать дела старпому… Ну, даже, если там лопнуло терпение в Службе мореплавания из-за многочисленных наветов и клеветнических кляуз, им проще было послать на замену капитана с приказом по Пароходству в руках, где всё было бы расставлено по местам. А тут? Что за спешка? Непонятно…
Был у капитана Гринёва один природный штришок: в общем-то симпатичный, холёный мужчина, но глаза у него были с таким прищуром, как будто вчера он перебрал спиртного… Из-за этого, в начале карьеры к нему возникали вопросы по поводу употребления спиртного, но потом эти вопросы отпали. По-видимому, татарские гены у Гринёва были выражены более ярко, чем у всех остальных русских. Фамилия Гринёв-Исупов (а в прошлом, видимо – Юсупов) подсказывала разгадку его, узко прорезанных глаз и происхождения. Для этой разгадки далеко ходить было не нужно: отец из Казани и окончил Казанский Университет, архитектор. Чекистам, например, стало всё ясно ещё в тридцать восьмом: татарский аристократ! И отец исчез навсегда.
Как выжил и стал капитаном Гринёв-Исупов младший – это знали только он и его семья. Ибо в сталинские времена человека с двойной (А, стало быть, – дворянской!) фамилией мог пнуть любой дворник. То же самое было и в советском офицерском корпусе.
Рука потянулась к буфету, где стоял коньяк, но потом опустилась: «Нетушки! На рюмке меня не поймаете, кляузники чёртовы», – подумал он.
В аэропорту он нос в нос столкнулся с капитаном, которого хорошо знал. Оказалось, что он прилетел принимать дела у Гринёва! Что и почему он ничего толком не знал. Он только, краем уха, услышал в СБМ (Службе безопасности мореплавания), что Гринёв снят с судна по требованию Комитета госбезопасности… И направляется… в их распоряжение на неопределённый срок…
Что ж! Сроки у них были стандартные – десять лет! Которые – с правом переписки, те вернулись. Которые – без права переписки – те расстреляны.
В самолёте на Гринёва накатила такая волна, что стало ему всё безразлично: «с правом» обернётся или – «без права»…Лишь бы скорее обозначилась какая-то определённость…
В голове прокручивалась вся жизнь. И ничего такого, за что его нужно арестовывать он не обнаружил в своей довольно схематичной капитанской жизни, какой является судовая жизнь и работа долгое время в замкнутом мужском коллективе.
Во Владивостоке, на выходе с лётного поля Гринёва встретили два молодых человека:
– Вы капитан Гринёв-Исупов? А мы к вам с приятной новостью! Вы уж простите за конспирацию, по другому нельзя. Вас пригласил президент КНДР, товарищ Ким Ир Сен прибыть в Северную Корею по его личному приглашению. Назначена дата приёма. Срок поджимает. А газеты не должны ничего писать до завершения приёма, иначе будет повод для недовольства со стороны корейских дипломатов и расценено как наш нажим или подсказка. Пройдёмте в ВИПзал, там вас встречает ваша жена Раиса Ивановна!
– Вас материть или благодарить? Ведь можно было дать намёк или позвонить на судно? Я за это время – неизвестности – мог получить инфаркт!, – Гринёв разозлился по настоящему.
И тут же он всё вспомнил, что произошло в Северной Корее двумя месяцами ранее:
Они стояли в корейском порту Вонсан и грузили соль назначением на Магадан. Да, да, вот такой был предмет экспорта из Северной Кореи – соль, наверное потому, что корейцам больше нечем было рассчитываться за нашу «бескорыстную» помощь.
Как-то ранним мартовским утром, в скукоте и в тягомотине у команды пришло решение съездить в местный интерклуб, больше никуда не пускали. Пропуска для схода на берег выдавались только пятерым членам комсостава. Но в интерклуб, под присмотром местных чекистов, разрешалось выезжать организованно всему экипажу, возглавлять который должен был сам капитан.
Команда попросила капитана Гринёва отвезти их в этот балаган, там хоть пивка на валюту можно купить, да советский старый фильм покажут, других у них не было.