Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. Книга 2
Шрифт:
Сталин просчитался в 1941 году, решив, что главный удар немецкая армия нанесет на юго-западе. Понадобились крупные перегруппировки войск, и к началу нашего зимнего наступления на Западном направлении находилось более половины всех советских дивизий. Сталин, как и Ставка в целом, считал, что Западное направление останется главным и в 1942 году, хотя допускал возможность мощного удара и на Юго-Западном. Однако в летней кампании 1942 года противник нанес свой главный удар на Юго-Западном направлении. Можно утверждать, что в первый период войны Ставке не удалось верно определить направления главных ударов противника летом 1941 и 1942 годов. И оба раза к окончательным выводам, ошибочным, как оказалось позже, помог прийти Сталин.
После обсуждения в Ставке планов на 1942 год
Бросается в глаза, что, ведя свои переговоры с главкомами, командующими фронтами во время оборонительных операций, Сталин чувствовал себя менее уверенно, нежели тогда, когда войска наступали. Он часто поручал вести переговоры Шапошникову или Василевскому, а затем и Антонову, вмешиваясь в конце чаще всего по одним и тем же «сюжетам»; даст или не даст Ставка войска из резерва; обычно рекомендовал активнее использовать авиацию и еще указывал пальцем на какого-нибудь командарма, комкора, которые «портят обедню». Правда, Сталин любил еще напоминать и о бдительности… Есть десятки его указаний по этому вопросу. Ничего не скажешь: характер сказывался. Приведу несколько фрагментов из его указаний обороняющимся войскам.
В конце разговора 22 июня 1942 года Сталин указывал Тимошенко: «Эвакуация прифронтовой полосы нужна также для того, чтобы в этой полосе не осталось ни одного агента, ни одного подозрительного лица, чтобы войсковой тыл был чист на 100 %…»
Ведя переговоры 22 июля того же года с командующим Южным фронтом Р.Я. Малиновским, Сталин высказал недовольство разведданными: «Ваши разведывательные данные малонадежны. Перехват сообщения полковника Антонеску у нас имеется. Мы мало придаем цены телеграммам Антонеску. Ваши авиаразведывательные сведения тоже не имеют большой цены. Наши летчики не знают боевых порядков наземных войск, каждый фургон кажется им танком, причем они не способны определить, чьи именно войска двигаются в том или ином направлении. Летчики-разведчики не раз подводили нас и давали неверные сведения. Поэтому донесения летчиков-разведчиков мы принимаем критически и с большими оговорками. Единственно надежной разведкой является войсковая разведка, но у вас нет именно войсковой разведки или она слаба у вас…» Впрочем, когда в одном из своих докладов Г.К. Жуков сообщил: на нашу сторону перешел немецкий солдат, который показал войсковой разведке, что ночью 23-ю пехотную дивизию немцев сменила 267-я пехотная дивизия и что он видел части СС, Сталин предостерег: «Вы в военнопленных не очень верьте…» Он предпочитал не верить почти всем: пленным, докладам разведчиков, радиоперехватам, оценкам командующих…
Верховный Главнокомандующий в 1941–1942 годах, испытывая внутреннюю неуверенность, которую он умело скрывал, все активнее принимал самые радикальные решения. Одно из них, например, было связано с необходимостью инженерного оборудования позиций. На московском и ленинградском направлениях было оборудовано по три-пять оборонительных рубежей, велись огромные инженерные работы. Сталин пошел на беспрецедентное решение – создать 10 саперных армий, которые, видимо, сыграли свою роль. В 1942 году они постепенно были расформированы. Из этого факта видно, что Сталин в первые полтора-два годы войны искал разные пути упрочения обороны фронтов.
Иногда Сталиным овладевала какая-либо маниакальная, часто сомнительная идея, и он добивался ее реализации. Я уже упоминал, что Сталин поверил в большие возможности легких кавалерийских дивизий, которые, как уверял Буденный, смогут парализовать тылы немецких войск. Шапошников и Василевский осторожно выразили скептицизм по
– Вы недооцениваете возможностей быстрых подвижных кавалерийских соединений. Думаю, что они могут своими рейдами дезорганизовать управление, связь, снабжение, тылы немцев… Как вы не понимаете этого!
– Но для их прикрытия от вражеской авиации потребуются дополнительные силы. Без авиационного прикрытия они беззащитны. К тому же кавдивизии громоздки, – как бы про себя размышлял Шапошников.
Но сопротивление было слабым. Легкие кавалерийские дивизии трехтысячного состава стали быстро создаваться. К 1 января 1942 года их насчитывалось уже 94. Была сделана попытка широко использовать кавалерию в рейдах по тылам фашистских войск. Несколько из них оказались более или менее удачными. Но после того, как немецкое командование применило против кавалерии авиацию, кавдивизии, не имевшие надежных средств ПВО и не обладавшие достаточной ударной мощью, понесли большие потери. К концу 1942 года началось сокращение численности кавалерийских дивизий, хотя к исходу войны в строю все же осталось 26 соединений. Сталин больше не настаивал на массовом использовании кавалерии, поручив заниматься ею «красному всаднику» с анахроничным мышлением – С.М. Буденному. Приказом Ставки № 057 от 25 января 1943 года Маршал Советского Союза С.М. Буденный был назначен командующим кавалерией Красной Армии. Его заместителем стал генерал-полковник О.И. Городовиков. Правда, в мае 1944 года Сталин еще раз вспомнил о кавалерии:
«Командующим войсками фронтов Копия: тов. Александрову (A.M. Василевскому) тов. Буденному. Опыт наступательных операций Красной Армии 1943–1944 годов показал, что там, где кавалерийские соединения используются массированно, где они усиливаются механизированными и танковыми соединениями и поддерживаются авиацией, там, где они применяются на открытых флангах противника для удара по его тылам или для преследования… там кавалерийские соединения всегда дают хороший боевой эффект.
Примерами правильного применения кавалерийских соединений могут служить 1, 2, 3 и 4-й Украинские фронты в использовании 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов, 4-го и 5-го гвардейских казачьих корпусов…
Примерами неправильного использования конницы могут служить 1-й Прибалтийский, бывший Западный и 1-й Белорусский фронты, где 3, 6, 2 и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса переподчинялись армиям, использовались в узкотактических целях…
Приказываю: кавалерийские корпуса из подчинения командующих армиями изъять и впредь использовать их как средство фронтового командования для развития успеха и удара по тылам противника…
1 мая 1944 года. 24.00
И. Сталин
Антонов» .
Уповая на наступательную мощь конницы, Сталин не понимал, сколь незначительна роль кавалерии в современной войне. Былинные времена, родившие легенды о красных конниках, прошли. В этой войне кавалерия оказалась способной выполнять лишь второстепенные, вспомогательные задачи. Как всегда, Сталин не вспоминал о неудачных идеях, выдвинутых им лично. «Летучие кавдивизии», увы, не парализовали, как того хотел Верховный, немецкие тылы.
Сталин значительно увереннее чувствовал себя в наступательных операциях. Был всегда нетерпелив. При планировании боевых действий на лето 1942 года, вопреки предостережениям Шапошникова, других военачальников, Сталин был склонен к тому, чтобы вести активные действия на всех направлениях, не имея для этого возможностей. Казалось бы, битва под Москвой должна была убедить Верховного в том, сколь важна концентрация усилий на определенном направлении. Но едва наметился первый стратегический успех, как Сталин посчитал, что теперь Красной Армии по плечу вести такие же боевые действия на всех направлениях. Как вспоминал Жуков, Сталин не раз утверждал, что после битвы под Москвой «немцы не выдержат ударов Красной Армии, стоит только умело организовать прорыв их обороны. Отсюда появилась у него идея начать как можно быстрее общее наступление на всех фронтах, от Ладожского озера до Черного моря». Жуков пишет о рассуждениях Верховного: