Триумф любви
Шрифт:
Тина перевела дыхание и грациозно склонила голову перед герцогиней.
— Я понимаю, что вела себя очень глупо, — сказала она тихим голосом.
— Не то чтобы глупо, скорее как-то диковато, — сказала герцогиня. — Девушки убегают от ухажеров в деревне, в Лондоне они учатся обращаться с мужчинами и подчинять их своему влиянию. Более того, они позволяют фамильярностей не больше, чем таковых желают принять. Они флиртуют, но в то же время держат мужчину на должном расстоянии. Тина, ты слишком молода и слишком невинна для этого мира, погрязшего в пороках.
— Простите
— Немного опрометчиво, — мягко поправила ее герцогиня. — Ты заставила меня волноваться, и я никогда не видела сэра Маркуса таким озабоченным. — Она замолчала, а потом добавила уже более веселым голосом: — То, что произошло, пойдет ему на пользу. Слишком много женщин мечтают о его поцелуях и готовы принять от него все, что ему только заблагорассудится. Легкий удар по его самолюбию ему не повредит.
Герцогиня замолчала и с нежностью посмотрела на склоненную голову Тины.
— Но не будь слишком уклончивой, моя девочка, — сказала она. — Если ты только не собираешься отказать ему вообще. Сэр Маркус — не из тех мужчин, что бегают за женщинами. Он хищник из породы тех, кто нападает и возвращается с добычей.
— Я должна принять решение так скоро? — спросила Тина, заранее зная ответ.
— О нет, — ответила герцогиня. — У тебя много времени. Пускай он месяц помучается. Ты же не намерена выходить замуж по крайней мере до зимы?
Слова герцогини прозвучали как смертный приговор мечтам Тины.
— Вы правы, — сказала она спокойно, но в ее голосе чувствовалось отчаяние. — Я вела себя ужасно глупо. Завтра я пошлю сэру Маркусу записку с извинением. Как вы думаете, он придет еще раз?
— Я считаю, что вряд ли! Ты просто вывела его из себя! — сказала герцогиня с сарказмом, но вместе с тем весело. — И все же никогда не заводи мужчину слишком далеко! Небольшое сопротивление интригует его, заставляет проявлять больший интерес. Но я боюсь, что сегодня вечером ты была очень близка к тому, чтобы все испортить. Никто не любит, когда его заставляют выглядеть дураком перед собственными гостями. Когда он вернулся без тебя, все прекрасно поняли, что произошло.
— Вы считаете, что все они догадались?
— Иначе они должны были бы быть полными глупцами. Итак, дитя мое, ты получила урок, теперь давай ложиться спать. Завтра я постараюсь научить тебя, как не ослаблять к себе интерес мужчины, развлекать его и вместе с тем не позволять ему вольностей.
— Это то, чему мне очень хочется научиться! — искренне сказала Тина.
— Хотя на самом деле это приходит с опытом, — язвительно заметила герцогиня.
Она шествовала по лестнице впереди Тины, высоко держа голову с вплетенными в волосы крошечными бриллиантами. А Тина покорно следовала за ней, чувствуя, что, хотя герцогиня и не сказала этого вслух, ее отношение к ней изменилось, и не в лучшую сторону.
Оказавшись одна в своей комнате, Тина упала лицом на подушки. Она чувствовала, что попала в западню, из которой ей никак не выбраться. На нее надвигался прилив, от которого ей не уйти. В ее глазах не было слез. Она просто лежала, уткнувшись в подушку, пытаясь разобраться в том, почему ее охватывает дрожь при воспоминании о сэре Маркусе и почему его поцелуи вызвали у нее такой ужас, что она даже не осмеливалась об этом думать.
— Но сэр Маркус не последний мужчина в мире, — шептала она себе. Но даже когда она произнесла эти слова, ей в голову пришел другой вопрос: понравятся ли ей другие мужчины? Сможет ли она терпеть, как какой-нибудь мужчина, не похожий на сэра Маркуса, будет прикасаться к ней, поднимать ее подбородок, а потом прижиматься к ней губами?
И снова она почувствовала горячую и властную настойчивость его губ. И когда лишь от этого воспоминания ее передернуло, она ответила на свой вопрос. Она знала, что ей противен был не сэр Маркус, а все мужчины, кроме одного.
А потом, словно яркий свет, словно внезапный шум музыки, она поняла правду. Она боролась за это не только сегодня вечером, но, как ей казалось, целую вечность. Существует лишь один человек, чьи поцелуи доставят ей наслаждение, чьим прикосновениям она будет рада, в чьих объятиях она обретет счастье. Это единственный мужчина, которого она любит всем сердцем.
Глава 9
— Его светлость, наверное, соскучились по дому? — спросил один лакей у другого.
Дверь в комнату Тины была приоткрыта, и она вполне отчетливо слышала этот разговор на лестничной площадке. Какое-то мгновение она застыла в неподвижности, но потом ее рука машинально прижалась к груди в попытке унять внезапно возникшее сильное волнение. Она сидела за секретером, изо всех сил стараясь написать письмо сэру Маркусу Уэлтону, чтобы поблагодарить его за гостеприимство, оказанное ей прошлым вечером. Герцогиня настоятельно рекомендовала ей сделать это, но оказалось, что выразить благодарность и принести извинения за то волнение, которое она доставила, не намекая на тот факт, что его поведение возмутило ее, было практически невозможно.
Но теперь, через мгновение, все было забыто. Она вскочила, кинулась к двери, но застыла на полпути. Что скажет она лорду Винчингему? Как предстанет перед ним с новым сознанием того, что он для нее значит, с чувством, охватившим ее подобно бурному весеннему потоку?
Тина развернулась и направилась к туалетному столику, разглядывая свое отражение в зеркале. Мысль о собственной привлекательности радовала ее. Вместе с тем она опасалась, что ее восторг по поводу приезда графа слишком очевиден, что блеск глаз и дрожание губ выдадут ее.
Она любит его! Всю ночь Тина пролежала, не сомкнув глаз, снова и снова повторяя его имя. Для себя она решила, что это последнее доказательство ее одержимости.
Тина знала, что любовь к мужчине, которому она стремилась помочь, не только неправильна, но и абсолютно безрассудна. Это была любовь к мужчине, который никогда не стал бы думать о ней как о жене. Но разве это что-то значит для сердца, которое начинает биться как безумное при одной лишь мысли о нем? Дыхание ее учащалось, и мелкая дрожь пробегала по телу при одном лишь упоминании о нем.