Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера
Шрифт:
– Остап Ибрагимович... – осторожно сказал Оконников. – Я понял! – как бы переходя Рубикон, отозвался Бендер. – Аркадий Борисович, представьте себе, что у меня есть бронепоезд.
– Бронепоезд?
– И я его хочу продать на металлолом за валюту. Поможете? – Я что-то не понимаю...
– Другими словами, если на расчетный счет Внешторга поступит, скажем, миллионов десять, возможно ли переправить эти деньги за рубеж?
– Десять миллионов? Это около пяти миллионов долларов, если по курсу!
– Что-то около того.
– Солидно.
–
– Мне нужно переговорить с Необходимцевым. Все заграничные счета проходят через него. Конвертация тоже через него. Если Александр Иванович в деле...
– Александр Иванович в деле, но первую скрипку играю я. – А что это за деньги? Они чистые?
Остап многозначительно кашлянул, наполнил бокал Оконникова:
– Какая вам разница. Деньги не пахнут, если их хорошо отмыть. Вся сумма поступит из Немешаевска, с расчетного счета акционерного общества "Немхересплюс".
– Вы председатель?
– Председатель – некто Ключников, он вас не должен интересовать.
– Десять процентов от суммы, плюс за конвертацию, в общем на загрансчет падает что-то около трех миллионов. – В долларах?
– Разумеется.
– Ну и проценты у вас. Как говорил один мой знакомый фининспектор, нас задешево не купишь. Гарантии?
– Никаких. Мы работаем честно.
– Не сомневаюсь. Но бизнес есть бизнес, и если будет прокол и мне покажут комбинацию из трех пальцев, я как сын турецко-подданного, никого не пощажу. К любой служебной лестнице можно пристроить эшафот.
Корейко с замиранием сердца прислушался к голосу Бендера и начал крутить носом.
– Нет необходимости говорить такие слова, разнервничался Аркадий Борисович.
Остап был величественнен, как император.
– Я не говорю так, если ни в чем не заинтересован.
Оконников закурил в свойственной ему аристократической манере.
– Когда поступят ваши миллионы?
– Когда? Скоро. Нужно ваше принципиальное согласие. Был бы лес, а леший найдется.
– Если все это серьезно, я сегодня же поговорю с Необходимцевым, и не далее как дня через два-три сообщу номера ваших счетов в одном из швейцарских банков и номер счета в московском Банке для Внешней торговли, на который должны поступить деньги из Немешаевска. Далее деньги конвертируются и после вычета комиссионных преспокойненько летят в Женеву. Система отлаженная.
– В таком случае, заседание продолжается! Полагаю, что через недели две, максимум три, деньги будут на счету в вашем банке. Мне необходимо основание для перевода.
– Договор?
– Пусть будет договор, – согласился Остап.
Он разлил по высоким конусообразным бокалам охлажденное "Абрау" и, подняв свой бокал примерно до уровня глаз, дружеским кивком головы пригласил Корейко и Оконникова поднять свои бокалы, после чего провозгласил тост:
– Выпьем за нас с вами и за хрен с ними! И за то, чтобы у нас все было и чтобы нам за это ничего не было! За успех!
На десерт гостям были предложены апельсины, персики, мороженое и легкая музыка.
– Я так понимаю, – продолжил прерванный разговор Ответ-работник, – что сумму придется разделить: половина – на счет Александра Ивановича, другая – на ваш. Я правильно понял? – Именно так. А это вам для начала...
И Остап достал из портфеля несколько перевязанных банковским способом пачек на сумму сто тысяч рублей и положил их на колени нового знакомого. Оконников, мигая глазами, упаковал пачки в два листа вчерашних "Известий" и, оглядываясь по сторонам, спрятал сверток.
– Буду с вами откровенен. Я всем нутром жажду покинуть эту страну большого эксперимента.
– Нужны загранпаспорта, визы... – вставил свое слово Корейко, смакуя вино.
– Все в наших руках! – Оконников потер руки, будто собирался прямо здесь, за столом извлечь из ниоткуда, подобно фокуснику, необходимые визы и паспорта.
– Значит решено и подписано? – казалось, Бендер был доволен встречей. – Не так ли? И у нас не получится, как в том анекдоте: "Нашли общий язык. Не поделили"? А, Аркадий Борисович?
– Нет, так не получится.
Фокусник из Внешторга поднялся и, откланявшись удалился. Остап обдал подпольного миллионера табачным дымом.
– А мне понравился ваш Оконников, – удовлетворенно отметил он. – По-моему, человек он деловой.
– Да уж, дубиной стоеросовой его не назовешь – тертый калач. Бой-мужик! – Корейко растянул в улыбке щель рта. – А какими делами мы с ним ворочали! На одном только "Реванше" по лимону отхватили.
– Резюмирую, Александр Иванович, мы все ближе подходим к краеугольному камню нашего предприятия.
– Как бы голову не потерять. Бог его знает, чем это пахнет.
– Студент, не трещите крыльями без повода: кто напуган наполовину погиб, alias, сдайте в архив ваши рассуждения о гусарстве! Скоро мы будем срывать цветы удовольствия. Все на свете идет к лучшему. Лед тронулся!
Глава 19
НА ИППОДРОМЕ
Остап отвел захмелевшего подпольного миллионера в гостиницу и, как ребенка, уложил спать. Сам же отправился на ипподром. Желание посетить скачки у него возникало всегда, когда он появлялся в столице.
На Театральной площади Бендер нанял таксомотор. Машина выехала на Тверскую, пронеслась по Петроградскому шоссе, повернула на Беговую и вскоре остановилась у главного входа на ипподром.
Молодое весеннее солнце азартно играло на стеклах толпившихся "фиатов" и "рено", щедро разбрасывало золото своих лучей на головы валом валившей публики.
Сезон гладких скачек окончился месяц назад, открывался сезон барьерных скачек и стипль-чезов. Вот-вот должен был начаться важный заезд.
Остап снял плащ, перекинул его через руку и подошел к окошкам тотализатора. Здесь топталось много ипподромовских завсегдатаев. Они обсуждали предстоящие скачки. Когда же из громкоговорителя раздавался спокойный голос комментатора, все разом замолкали.