Трижды одинокий мужчина

Баскова Ольга

– Почему?

– После их посещения соседка сама не своя ходила, – пояснила женщина. – А однажды сказала: «Если, Лида, со мной что-нибудь случится, в нижнем ящике тумбочки кое-что найдешь. Сама сообразишь, что с этим делать».

Зорина подалась вперед:

– Что не сказала?

Лидия покачала головой:

– Нет.

– А вы не спросили?

– Пыталась, – призналась дама. – Галя только рукой махнула: «Забудь».

– И вы связали тот разговор с двумя приходившими мужчинами?

–

Они пробирались как воры или преступники, – Лидия сжала губы. – Честный человек разве станет по сторонам озираться и косые взгляды на встречных бросать?

– Они приходили вдвоем?

– По отдельности.

– И вы никогда не спрашивали о них?

– А как же, спрашивала, – дама усмехнулась. – Галя и тут отмахнулась: «Старая и темная история». Я поинтересовалась: «Тебе ничто не угрожает?» Вот тогда подруга и обронила фразу про тумбочку.

Катя достала блокнот. Второй раз за сегодняшний день она жалела, что не захватила диктофон.

– Описать сможете?

Ответ женщины поверг ее в уныние:

– Нет, дорогая. Если думаете, что я лица разглядела, то ошибаетесь. Они словно боялись. В холодную погоду в воротниках спрячутся, в жаркую – за кепками и очками. Оба высокого роста – вот и все, что я вам скажу. А блондины или брюнеты – извините.

– Где живет дочь Болотовой, знаете?

– Алла-то? Конечно, знаю.

– Адрес дадите?

– Слушайте.

Словоохотливая соседка быстро проговорила название улицы, номер дома и квартиры.

– Вот там, – палец с наманикюренным ногтем указал в правую сторону, – у старого толстого дуба, что растет у дороги, останавливается семнадцатая маршрутка. Садитесь и езжайте две остановки.

Сделав так, как посоветовала ей Лидия, Катя вскоре очутилась у подъезда, где жила дочь Галины Петровны Болотовой. Быстро поднявшись по лестнице, она позвонила в квартиру номер двадцать.

– Кто там? – спросил приятный женский голос.

– Из редакции «Вести Приреченска», корреспондент Екатерина Зорина.

Дверь приоткрылась. Худая рука потянулась к гостье:

– Покажите удостоверение.

– Пожалуйста.

– Значит, действительно журналистка. Вы по поводу трагедии?

– Да, – Зориной показалось, что этот повод поговорить с хозяйкой подходит лучше всего. Однако она ошиблась.

– Тогда я вас не пущу, – в этой фразе дочь Болотовой словно выплеснула ей в лицо все, что у нее накопилось на душе.

– Но почему?

– Вы как стервятники, – женщина чеканила каждое слово. – У меня погибла мать. Дайте мне спокойно похоронить ее. Или вам, невзирая на человеческие слезы, надо отразить происшествие в своей вонючей газете?

Журналистка смутилась:

– Я пришла не из-за этого.

– Нет? – дверь открылась пошире, но все еще придерживалась цепочкой. – Тогда зачем?

Немолодая

дама с выкрашенными в белый цвет волосами удивленно посмотрела на Зорину.

– Если вы согласитесь побеседовать, наш разговор не будет коротким.

Дочь Болотовой в растерянности стояла на пороге:

– Но объясните причину своего прихода...

– Инна Хомутова.

Смуглое лицо хозяйки побелело:

– Кто?

– Жена академика Хомутова. Она умерла при родах, которые принимала ваша мама.

Серые глаза женщины сузились:

– Цель вашего визита еще хуже, чем я думала. Убирайтесь.

– Подождите, – Катя умоляюще протянула к ней руки. – Я не собираюсь предавать огласке этот факт. Мне необходимо разобраться.

Что-то в лице журналистки убедило дочь Болотовой в искренности ее намерений.

– Заходите, – она посторонилась, пропуская непрошеную гостью. – Но предупреждаю: если вы вздумаете...

– Понятно.

– Садитесь, – хозяйка не стала приглашать Зорину в комнату, кивнув ей на стоящий в коридоре пуф, по виду – ровесник Болотовой. – Я вас слушаю. Да, простите. Я не представилась. Алла Леонидовна.

– Я пишу книгу о Хомутове, – при упоминании фамилии академика глаза женщины широко раскрылись.

– Моя мать перед ним чиста.

– Она рассказывала вам, почему здоровая, сильная Инна Хомутова скончалась после рождения ребенка?

Хозяйка вздохнула:

– Она ни в чем не виновата. Это был первый и последний случай.

– Думаете, просто случай?

Алла Леонидовна пожала плечами:

– Я понимаю в медицине, сама окончила медицинское училище. В институт поступать не стала: наш отец погиб на фронте, и мама растила нас с братом одна. Брат получил высшее образование, доступное и идеальное для мальчиков из таких необеспеченных семей: он стал курсантом военного училища. Я всю жизнь проработала медсестрой во второй больнице, тоже, кстати, в гинекологии, – она провела рукой по лбу. – В тот день мама пришла ко мне... Мы с мужем жили отдельно. На ней не было лица. «У меня умерла пациентка», – сказала она хриплым голосом. Я ахнула: «Как?» «Не знаю, – она тяжело опустилась на диван. – Поверь, мне не в чем себя винить. Я все делала правильно».

– А отчего случаются подобные кровотечения? – спросила Катя.

Алла Леонидовна вздохнула:

– Причины могут быть разными. Наиболее вероятная – врач плохо почистил женщину после родов, и куски плаценты начинают выходить, – она прервала себя. – У моей матери такого произойти не могло. Другое тоже исключается. Мы обо всем с ней переговорили. Повторяю, она все делала правильно.

– Значит, все-таки случай?

– Наш разговор конфиденциален?

Журналистка кивнула:

– Я умею оправдывать доверие людей.