Трижды одинокий мужчина

Баскова Ольга

Сведениями о Проскурякове Интернет не мог похвастаться. Безусловно, перспективный ученый, умер совсем молодым, от инфаркта. Вот речь кандидата медицинских наук, друга покойного Игната Вадимовича Хомутова. Конечно, Проскуряков – это и есть тот самый Саша, коллега и соратник академика, умерший так внезапно. Да, Хомутов говорил, что они работали в одном направлении. Профессор Геннадий Сергеевич Видов, будучи по возрасту значительно моложе, уже в тридцать лет успел снискать мировую славу. Его труды выдвигались на Нобелевскую премию, однако он не получил ее. Почему? Мало того,

в конце семидесятых годов Видов словно провалился сквозь землю. А ведь возраст у него был еще довольно плодотворный. Уехал работать за границу? Не похоже. Об этом факте биографии написали бы. Да и кто мешает талантливому ученому продолжать исследования за рубежом?

Да, вопросов больше, чем ответов.

Утомившись от бесплодных попыток сложить два и два, Катя набрала номер Хомутова.

– Игнат Вадимович?

– Катенька? – академик несказанно обрадовался ее звонку. – Как ваше здоровье? Вы уже заговорили?

– Представьте себе, – Зорина рассмеялась. – Спасибо вашему медику. Впрочем, моя болезнь оказалась не такой уж и тяжелой. Если бы не мой перестраховщик-муж, я приехала бы к вам на беседу.

– Жаль, что я вас не увижу, – Хомутов вздохнул. – Как наша работа? Продвигается?

– Уже написала первую часть, – похвасталась журналистка. – Обработала все, что вы наговорили на диктофон.

– Здорово, – мужчина рассмеялся. – Если дело пойдет в таком темпе...

– Как некстати я заболела! – разочарованно заметила Катя.

– Это поправимо, – Игнат Вадимович усмехнулся. – Диктофончик имеется не только у журналистов. Да и почему мы должны использовать именно это достижение человечества? У меня, например, есть прекрасный магнитофон. Делать мне сейчас все равно нечего. Вот и наговорю я вам целую кассету, а ваш муж при первой возможности ее заберет. Кстати, я уже приступил к работе.

Щеки Кати зарделись от радости:

– Вы душка.

– Тогда я прощаюсь.

Моментально перезвонив Косте, девушка поинтересовалась его планами.

– После обеда у нас совещание, – поведал ей супруг. – Сейчас я совершенно свободен и могу заскочить к твоему академику.

Зорина снова связалась с Хомутовым, спросив, что он имел в виду, говоря об уже начатой работе.

– Записал треть кассеты, – похвастался ученый. – Константин может навестить меня хоть сейчас.

Результат разговора Катя сообщила Скворцову, и тот на всех парах помчался к Хомутову, уже через час доставив жене аккуратно упакованную кассету и письмо.

«Мы с вами, дорогая Екатерина, подходим к тем моментам моей жизни, о которых мне больно вспоминать, но и молчать о них я тоже не могу, – писал Игнат Вадимович. – На переданной вам кассете я предельно откровенен. Прошу отнестись к предоставленному вам материалу по возможности очень деликатно».

Зорина поняла, что речь пойдет о жене Хомутова, умершей при родах. Кроме нее, академик поведал и о своем близком друге, Александре Проскурякове.

Отрывок из книги Зориной.

– Как продвигается учеба в институте? – спрашивал сына Вадим Петрович, получая неизменный ответ:

– Прекрасно, папа.

–

Вот и отлично. Моя помощь не требуется?

Защитивший к тому времени докторскую и получивший должность профессора, Хомутов-старший создавал лабораторию по изучению болезней сердца.

– Хочешь – присоединяйся, – предложил он Игнату.

Парень покраснел:

– Меня привлекает другая область.

– Какая, если не секрет?

– Секрет.

Пристально посмотрев на парня, профессор скривился:

– Лжешь. Ты еще ничего не выбрал. Давай определяйся с направлением своей работы.

– А просто врачом я не могу стать?

Вадим Петрович усмехнулся:

– Твои предки из века в век передавали научные открытия. Опять хочешь выделиться? Страшно подумать, что в нашем роду появились бездарности.

Он забыл о стихах единственного сына, которые когда-то назвал прекрасными.

– Я сделаю все, что ты скажешь, папа, – с легкой иронией произнес Игнат. На его счастье, отец не уловил насмешки.

– О своем решении сообщишь завтра.

– Может, даже сегодня, – подавив раздражение, молодой человек отправился в свою комнату, подошел к плакату, изображавшему анатомический рисунок человека с указанием органов, и ткнул в него пальцем, не глядя. Потом, посмотрев, куда попал, Игнат прошептал:

– Печень так печень.

– Значит, тебя интересуют болезни печени, – за ужином пытал его отец. – Какие именно?

Парень наморщил лоб:

– Допустим, цирроз.

– Очень хорошо, – похвалил профессор. – Кстати, довольно мало исследований в области гепатита С.

– Тогда гепатит С.

Так Хомутов-младший вступил на поприще ученого, на котором ему предстояло сделать немало открытий. Верный своему обещанию обогатить отечественную и мировую науку, студент просиживал в библиотеке дни и вечера, внимательно штудируя все о гепатите, что попадалось под руку. Однажды в читальном зале к нему подсел сокурсник Александр Проскуряков, красивый брюнет спортивного сложения.

– Не помешаю?

– Да что ты!

Умный, эрудированный, прирожденный врач, Проскуряков давно нравился ему.

– Изучаешь болезни печени?

– Интересуюсь гепатитом С.

– Одобряю, – Александр придвинул к себе стопку книг. – Помощник не нужен?

Игнат улыбнулся:

– Предлагаешь себя?

– Представь, я также неравнодушен к этой теме.

Хомутов в знак согласия протянул ему руку:

– Заметано. Что у тебя есть?

Проскуряков откашлялся и начал говорить. Игнат с удивлением заметил, что сокурсник осведомлен лучше его.

– Давно работаешь над вопросом?

– Со школьной скамьи, – потупившись, признался парень. – Батя у меня от этой заразы помирает. Вдруг успею спасти?

– Хорошо бы, – Хомутов хотел еще что-то добавить – и остолбенел: высокая, тоненькая, как тростинка, белокурая девушка в голубом ситцевом платье, удивительно подходившем к ее аквамариновым глазам, разговаривала с библиотекарем. Александр перехватил его взгляд:

– У тебя губа не дура.

Игнат чуть не задохнулся от волнения: