Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932

Фельштинский Юрий Георгиевич

Троцкий в Мексике в основном сосредоточился на разоблачении московских судебных фарсов 1936–1938 гг. (правда, последний шоу-процесс в марте 1938 г. над Бухариным, Рыковым, Раковским, Ягодой и другими он оставил почти без внимания) и подготовке книги о Сталине.

Раскрытие подлогов, клеветы и всякого рода других мошенничеств сталинских спецслужб, дирижером которых был лично диктатор, анализ причин Большого террора, поразительного единодушия подсудимых и обвинителей в признании «преступлений», за которыми стоял якобы «агент гестапо», «международный террорист и шпион» Троцкий, — это, пожалуй, главная заслуга мексиканского изгнанника. Он самым тщательным образом следил за модификациями советского террора начиная с убийства С.М. Кирова 1 декабря 1934 г., через три недели после которого в причастности к убийству были обвинены сторонники Г.Е. Зиновьева, которых сразу же стали именовать «зиновьевцами-троцкистами» [110] .

110

Жуков Ю.Н. Следствие и судебные процессы по делу об убийстве С.М. Кирова // Вопросы истории. 2000. № 2. С. 43, 45.

В предлагаемом издании публикуется ряд статей, заметок, писем, связанных с Большим террором, и в частности с московскими процессами. Среди них выделяются материалы, посвященные своего рода контрпроцессу, который происходил в Койоакане — пригороде Мехико, в доме, в котором жил Троцкий. Это были заседания подкомиссии международной комиссии по расследованию обвинений против Троцкого, прозвучавших на московских процессах. Заседания происходили 10–17

апреля 1937 г. На слушаниях, полностью соответствовавших судебным процедурам Соединенных Штатов, председательствовал выдающийся американский ученый, философ и психолог Джон Дьюи [111] . Стенограмма заседаний была опубликована тогда же [112] , а вскоре появился и том, который содержал материалы, резюмировавшие работу следственной комиссии [113] . Троцкий тщательно готовился к заседаниям подкомиссии, собирал документальный материал, доказывавший, что все обвинения не только против него самого, но и против тех, кто имел несчастье оказаться на скамье подсудимых, были сфабрикованы, причем нередко ленивыми и бездарными сталинскими подручными. Еще находясь в Норвегии, Троцкий обратился к кремлевскому хозяину с гласным предложением потребовать от правительства этой страны его выдачи, что, согласно существовавшим правилам, привело бы к рассмотрению его дела в норвежском суде, который Троцкий намеревался использовать в качестве трибуны. Правительство Норвегии под дипломатическим и экономическим давлением Кремля ответило отказом, а затем поспешило избавиться от Троцкого. В Мексике он выдвинул новое требование — сформировать международную следственную комиссию в составе незаинтересованных общественных деятелей, юристов, журналистов, представителей политических партий различных направлений, которая рассмотрела бы обвинения, предъявленные на московских процессах ему и его сыну Л.Л. Седову. В феврале 1937 г. Троцкий объявил, что, если такая комиссия признает его виновным, он добровольно и немедленно передаст себя в руки официальных советских властей.

111

Другой крупнейший американский ученый историк Чарлз Берд отказался войти в комиссию, но лишь потому, что фиктивность обвинений была для него совершенно ясна и не нуждалась в дополнительных свидетельствах. Берд полагал, что Троцкий не обязан доказывать свою невиновность. «Это — обязанность обвинителей, — писал он в нью-йоркский комитет защиты Троцкого, — предъявить нечто большее, чем признания, именно: подкрепляющие их доказательства специфических и явных актов» (HI.NC, box 354). Выдающийся английский писатель Дж. Бернард Шоу, отказавшись присоединиться к следственной комиссии, обосновал это так: «Я надеюсь, что Троцкий не позволит заставить себя предстать перед судом более ограниченным, чем его читающая публика, где он сам творит суд над своими обвинителями. Эта его позиция дает ему все преимущества; если ему удобно в Мексике (довольно приятное место), я ничего не буду предпринимать, чтобы изменить это положение. Его перо — это великолепное оружие» (HI.NC, box 370).

112

The Case of Leon Trotsky: Report of Hearing on the Charges Made Against Him in the Moscow Trials. New York: Merit Publishers, 1937. В 1968 г. этот том объемом свыше 600 страниц был переиздан в Нью-Йорке как репринтное издание.

113

Not Guilty! Report of the Commission of Inquiry into the Charges Made Against Leon Trotsky in the Moscow Trials. New York: Merit Publishers, 1938.

Троцкий полагал, совершенно не имея к тому оснований, что фальшивые обвинения, особенно те из них, лживость которых могла быть доказана элементарно, смогут привести к ликвидации сталинского господства. Он говорил об этом Ж. Хейженоорту сразу же после второго судебного фарса в связи с фиктивными показаниями Г.Л. Пятакова о том, что тот якобы летал на тайное свидание к Троцкому в Норвегию, тогда как, согласно официальному сообщению соответствующих норвежских служб, аэропорт был в это время закрыт из-за плохой погоды, да и вообще в соответствующий период ни один иностранный самолет не совершал на нем посадки: «Подобно ворону, который может обрушить лавину, история с самолетом Пятакова может стать началом падения Сталина». И через два дня вновь тот же мотив: «Это будет дорого стоить Сталину» [114] . Можно ли оценить это высказывание иначе, нежели как своего рода маниловщину? Вряд ли. Что могло вызвать падение Сталина в данном случае?

114

Heijenoort J. van. Op. сit. P. 105.

Вмешательство извне? Но оно было совершенно нереальным, особенно в условиях, когда западные державы играли с советским диктатором в политику коллективной безопасности. Внутренний взрыв? Но к 1937 г. недовольство населения было уже запрятано так глубоко, что нужны были десятилетия, чтобы пробудить хотя бы минимальную социальную активность.

Подобно утопающему, хватающемуся за соломинку, Троцкий уходил все дальше в дебри утопии о возможности революционного свержения советского диктатора. Комиссия по расследованию обвинений, выдвинутых на первом и втором московских процессах, в составе 11 человек — ученых, журналистов, политиков из США, Германии, Франции, Мексики с филиалами во Франции, Великобритании, Чехословакии, образованная в феврале 1937 г., собрала огромный документальный и фактический материал, который вплоть до настоящего времени очень мало используется исследователями истории политических явлений и событий в СССР 20– 30-х гг. Как пишет в предисловии к изданию материалов комиссии, выпущенных повторно в 1968 г. фототипным способом, американец Джордж Новак, являвшийся в 1937 г. секретарем Национального комитета защиты Л. Троцкого, на заседаниях «Троцкий был подвергнут детальному допросу юристами и перекрестному допросу членами комиссии. Он не только доказал фальшь московских обвинений. Он должен был упоминать важнейшие события своей жизни, раскрыть свои убеждения, описать и разъяснить головокружительные изменения в Советском Союзе от Ленина до Сталина. Он должен был проанализировать проблемы фракционных дискуссий в российском и мировом коммунизме, охарактеризовать ведущие личности, участвовавшие в борьбе, и коснуться всех фаз ожесточенной конкуренции между Сталиным и им самим, которая и привела к [судебным] процессам» [115] .

115

The Case of Leon Trotsky. P. XII.

Судя по имеющимся материалам, Троцкий в Мексике действительно следовал, по крайней мере в основном, своему заявлению от 3 марта 1937 г. о намерении целиком отдаться литературной работе, тем более что его материальное положение было весьма скромным и он просто должен был зарабатывать себе и жене, а также своему техническому аппарату на достойную и безопасную жизнь (как вскоре оказалось, безопасность была эфемерной).

Полемические материалы, связанные с деятельностью мексиканских политических сил, он во многих случаях не подписывал или же подписывал псевдонимами. Иногда даже ставилась фамилия Диего Риверы.

Впрочем, политическое сотрудничество и дружба с Риверой прекратились в 1939 г., что было связано не только с необоснованными претензиями художника на политическое лидерство, но и, правда, видимо, лишь в незначительной степени, со страстным, хотя и кратковременным, окончившимся ранее, романом между 60-летним Троцким и 28-летней супругой Риверы художницей Фридой Кало. Под своим именем Троцкий в Мексике нападал на местных сталинистов — председателя профсоюзного объединения Ломбардо Толедано, руководителей компартии.

В последнем томе предлагаемого издания опубликован фрагмент документации, связанной с передачей архива Троцкого Гарвардскому университету. Последние публикуемые документы — письмо директору мексиканской газеты «Эль Насиональ» и заметка о речи В.М. Молотова, датированные 3 августа 1940 г., — были написаны менее чем за три недели до убийства Троцкого.

Не многие персонажи всемирной истории были предметом столь пристального внимания политиков, политологов, историков, деятелей культуры, как Лев Давидович Троцкий. Яркая образность, полемическая хлесткость привлекали к его публицистике интерес не только сторонников, но и значительно более широких общественных кругов. В 30-х гг. Троцкий продолжал оставаться знаменитостью, такой же, какой он был в годы Гражданской войны в России и непосредственно после нее. Интеллигентные читатели обращали внимание на мастерское использование им художественных приемов — сравнения, метафоры, гиперболы, риторического вопроса и т. д.

Еще в 20-х гг. известный английский скульптор Клер Шеридан создала бюст Троцкого и оставила весьма лестные о нем воспоминания, отмечая его блестящий ум и яркое остроумие [116] . В 1923 г. портрет Троцкого работы Ю. Анненкова был воспринят публикой настолько благоприятно, что стал одним из важнейших экспонатов на выставке в Венеции 1924 г. [117]

Позже появились высказывания видных писателей, ученых, политиков. Н.А. Бердяев называл Троцкого деятелем того же типа, что и Ленин, «но менее злобным политически» [118] . Мемуары «Моя жизнь» были высоко оценены французским писателем Ф. Мориаком [119] , а «История русской революции» заслужила ряд серьезных, хотя и не всегда хвалебных рецензий в западной прессе. Так, американское издание The Saturday Review of Literature опубликовало большую статью профессора Нью-Йоркского университета Сиднея Хука «Эпос революции», посвященную труду Троцкого. Статья заканчивалась словами: «Лавры доверенного лица Ленина, заслуженные Троцким в революции и Гражданской войне, навсегда останутся зелеными» [120] . Рецензии были опубликованы также в The New York Herald Tribune, The Baltimore Sun и других авторитетных газетах США. Во Франции Троцкого посещал известный уже в молодые годы писатель Андре Мальро, книги которого Троцкий рекомендовал для издания в США, хотя и отмечал индивидуализм и пессимизм автора [121] . Об этих встречах Мальро вскоре написал яркие воспоминания [122] . В свою очередь Дж. Бернард Шоу, как уже было отмечено, называл перо Троцкого «великолепным оружием». Известный американский издатель и редактор журнала The American Mercury Х. Менкен, узнав о пожаре в доме Троцкого на Принкипо, дружески предложил ему книги из своей библиотеки, однако этот жест был отвергнут [123] .

116

Sheridan C. Mayfair in Moscow. New York: Boni & Liveright, 1921. P. 152; Ibid. Naked Truth. New York: Blue Ribbon Books, 1928. P. 192–202.

117

Index (USA). 1999. № 6. P. 75.

118

Новый град (Париж). 1931. № 1. С. 93–94.

119

Mauriac F. Memoires int'erieurs. Paris: Flammarion, 1959. P. 128–132.

120

The Saturday Review of Literature. 1932. February 27th.

121

HI.NC, box 351.

122

Malraux A. Leon Trotsky // The Modern Monthly. 1935. № 9. P. 37–41.

123

Glozer A. Op. сit. P. 40–41.

Деятельности Троцкого посвящена огромная публицистическая, мемуарная, научная литература, которая может стать объектом фундаментального историографического исследования, необходимость которого, по нашему мнению, созрела [124] . Тем не менее многие аспекты его бурной жизни, особенно в годы оппозиционной деятельности и последней эмиграции, остаются все еще слабо выясненными и затуманенными партийно-политическими пристрастиями. Обширную информацию содержат, например, второй и третий тома биографии Троцкого, созданной Исааком Дойчером [125] . Но принадлежность автора к одному из многочисленных оттенков в стане приверженцев Троцкого, его своего рода «снисходительность» к сталинскому режиму и в то же время несколько облегченный характер изложения, допускающий не всегда обоснованные предположения и не вполне мотивируемые рассуждения, а также весьма далекие от темы работы отходы в сторону, сильно понижают ценность его работы. Близко к истине впечатление Ж. Хейженоорта, что этот автор «работал в архивах торопливо, подобно репортеру хватаясь за любую информацию, а не как историк, сортирующий документы». Хейженоорт прав, что «ни один серьезный исследователь не должен пользоваться цитатой или информацией в его рассказе, предварительно не проверив их» [126] . Само собой разумеется, что работа Дойчера, написанная «троцкистом», по крайней мере бывшим, носит в значительной степени апологетический характер.

124

В каталоге Библиотеки Конгресса США значится 216 различных книг о Троцком.

125

Deutscher I. The Prophet Unarmed: Trotsky 1921–1929. London: Oxford University Press, 1959; Idid. The Prophet Outcast: Trotsky 1929–1940. London: Oxford University Press, 1963. Русские переводы: Дойчер И. Троцкий в изгнании. М.: Политиздат, 1991; Он же. Троцкий: Безоружный пророк. 1921–1929. М.: Центр-полиграф, 2006; Он же. Троцкий: Изгнанный пророк. 1929–1940. М.: Центрполиграф, 2006.

126

Heijenoort J. van. Op. сit. P. 153–154.

Немало и других, еще более апологетических работ, среди которых выделяется сравнительно недавняя книга Э. Манделя, который и в середине 90-х гг. продолжает придерживаться мнения, что взгляды Троцкого по всем вопросам, каких бы он ни касался, были позитивной альтернативой остальным коммунистическим и социалистическим концепциям [127] .

Первая современная биография Троцкого на русском языке [128] написана Д.А. Волкогоновым [129] . Эта работа полезна для российского читателя прежде всего новыми фактическими деталями, извлеченными из ранее строго секретных архивных фондов (некоторые из них закрыты для «рядовых» исследователей по сей день, и Волкогонов смог привлечь их лишь в силу своего высокого служебного положения в администрации президента Б.Н. Ельцина).

127

Mandel E. Trotsky as Alternative. London: Verso, 1995.

128

Невозможно сколько-нибудь серьезно рассматривать книгу Н. Васецкого «Троцкий: Опыт политической биографии» (М.: Республика, 1992). Это издание — прямое продолжение прежних работ Васецкого, выдержанных в духе коммунистического догматизма. См., например: Васецкий Н. В конфликте с эпохой: троцкизм против реального социализма. М.: Мысль, 1985. Ничуть не выше книга Н.Н. Яковлева «Сталин: путь наверх» (М.: РАН, 2000). Хотя она и посвящена антиподу Троцкого, автор постоянно возвращается к книге Троцкого «Сталин», злобно комментируя ее положения, хотя и не полемизируя по существу. Это произведение можно считать достойным продолжением известной книги Яковлева «ЦРУ против СССР», в свое время написанной по заказу КГБ.

129

Волкогонов Д. Троцкий: Политический портрет. М.: Новости, 1992. Т. 1–2.