Трое и Дана
Шрифт:
Мрак с размаха хрястнул жертвой о ствол вяза. Дерево загудело, посыпались листья, куски коры и сучья. Несчастная завопила громче, лицо и руки были в странно белесой крови.
– - Мне ничо, -- огрызнулся Мрак.
– - А вот тебе... Отпустить?
– - Нет-нет, тогда держи, -- крикнул Олег поспешно.
– - Кто это?
– - Ломота, если угадал... А то и Жовтяница. Тебе мало, что тебя еще в детстве покусала Лякливица?
Он с размаха ударил ею оземь. Пыль закрыла Таргитая, чихнул, но не проснулся. Мрак с отвращением
– - Силен, -- проговорил Олег потрясенно.
– - Не думал, что можно так внучку самого Чернобога... Она меня куснула?
– - Я, похоже, успел раньше.
– - Куснуть?
Ломота кое-как воздела себя на ноги. Горящие желтые глаза отыскали Мрака, синий рот изогнулся в жуткой гримасе.
– - Ты... умрешь... Скоро, ужасно!
Мрак потянулся, зевнул.
– - Опять та же песня. Мамка твоя где? Еще бы и ее...
Ломота отступила. Кровь засохла и осыпалась грязными струпьями. Разбитые губы, только что толстые как оладьи, стали как две бледные пиявки.
– - Прежде встретишься с моими сестрами!
– - С кем еще?
– - осведомился Мрак.
– - Кикимору бивал, Навью гонял, Пропасницу еще в деревне отвозил по первое число... Лякливицу бы встретить! А то наш волхв больно пужливый.
– - Ты еще встретишь Черевуху, Людницу, Огневицу...
Мрак сказал довольно:
– - Значит, долго жить будем: вон их сколько! Плодовитая твоя мамка. Как поросная мышь. Видать, трижды в год поросилась. Эх, добро бы так плодилось, а то все погань да погань...
Ломота исчезла, только слышалось затихающее шлепанье босых ног. Мрак лениво подвигал палкой угли. Взвился столбик искр. Олег не ложился, загибал поочередно пальцы. Губы волхва неслышно шевелились.
– - Разуйся, -- посоветовал Мрак с лицемерным сочувствием.
– - Их же двенадцать, даже я знаю.
Олег сбился, начал снова:
– - Черевуха, Людница, Огневица, Коркуша, Глуханя, Гризачка, Жовтяница... Мрак, мы одолели магов, но как будем драться с богами?
– - А эти твари -- богини?
– - Вряд ли. Но все-таки бессмертные.
Мрак пожал плечами.
– - Вишь, отделал и бессмертную. А чтобы совсем, надо не болеть, только и всего. И не пужаться. Тогда и Лякливица ничего не сможет.
– - Мрак, разве люди когда-нибудь перестанут пугаться?.. Ладно, но как одолеем Мару? Она страшнее своих дочерей. Дочь самого Чернобога!
Мрак проворчал, уже засыпая:
– - Что думать заранее? Пусть конь думает, у него голова поболе...
Он умолк на полуслове. Олег с несчастным видом лег с другой стороны костра, отгородившись от злой ночи жарким огнем. Ему надо думать заранее. Он не Мрак, который в любом деле сразу находится. Правда, как находится -хватает секиру!
Наутро увидели вдали столб черного дыма. Он поднимался в синеву
По мере того как приближались, столб превратился в исполинскую черную гору. Воздух стал жарким, невры ощутили устойчивый попутный ветер. Черная гора, совершенно отвесная, одинаковая по ширине у основания и вершине, упиралась в небо, растекалась по небосводу.
Острые глаза Мрака уже узрели красное у основания. Ветер донес запах гари.
– - Что там может так гореть?
– - спросил Олег.
– - Кто у нас волхв?
– - ответил Мрак.
– - Перед неведомым все одинаковы.
– - Только дурни одинаковы. А ты -- волхв!
Багровый чадный огонь вылетал, похоже, из трещин в земле. По мере того как невры подходили ближе, трещины разрастались в ущелья. Издали видны были обугленные и оплавленные края, из глубины вылетали лохмотья копоти. Воздух был сухим, жарким, пропитанным запахом горелой земли.
Олег сказал тревожно:
– - Огонь, судя по всему, полыхает не один день...
– - Как точно, -- голос Мрака был едким как муравьиная кислота.
– Скажи, год или даже столетие -- не ошибешься тоже.
От жара спины взмокли, мутные капли срывались с бровей. Они перешли на шаг. Таргитай дышал тяжело, Олег терпел молча, только грудь вздымалась, обереги на шее трепыхались и стучали.
Мрак предположил:
– - Видать, у кудов молоко сбежало.
– - Кабана смолят, -- сказал Таргитай наивно.
– - Люди, плюйте на него! Забыл, у них нет кабанов. Только лягухи с быков.
– - А молоко откуда?
– - Лягух доят. Ты молоко пил?
Таргитай брезгливо отплюнулся. Олег оставался напряженным и озабоченным. Огонь не может идти сам по себе: камни не горят. Явное колдовство, а сути не видать. Хуже того, даже не улавливает магии.
– - Пусть горит, -- сказал Мрак.
– - Обойти-то делов!
Шаги замедлились поневоле. Жар был таким неистовым, что все трое выставили перед собой ладони, закрывая лица.
Огонь взметнулся выше. В пляшущих языках пламени проступило быстро меняющееся лицо... нет, даже не лицо, но что-то живое, ужасное. Люди ощутили на себе тяжелый взгляд, полный нечеловеческой злобы. Из огня донесся щелкающий голос:
– - Дети воды... Ненавижу!
Пламя взметнулось стеной -- ревущее, разбрасывающее раскаленные камни. Иные вылетали разжаренные добела, рассекали багровую стену, похожие на иглы на спине чудовищного зверя. Жар пахнул так, что люди отшатнулись. Волосы затрещали от жара.
Мрак пятился, закрываясь ладонями.
– - Да и мы тебя не жалуем... Кто бы ты ни была, ты -- губительница Леса.
– - Ненавижу, -- повторил голос, крепчая с каждым мгновением.
– - Всю плесень выжечь... Вы -- сырость...