Трое и Дана
Шрифт:
Олег, который раньше других это понял, сразу же начал оглядываться в страхе. Мрак потрогал копье, попробовал выдернуть, напряг все мышцы, засопел, рассердился, искоса поглядывал на изгоев. Те смотрели с надеждой, и Мрак тужился изо всех сил, побагровел так как, что вздулись жили на лбу и висках, вот-вот лопнут.
– Я знаю, - вдруг казал Олег. Голос волхва дрожал.
– Это копье, на котором девять суток висел в муках пронзенный насквозь Один!
– Кто такой Один?
– спросил Таргитай, а Мрак прорычал, - А чего он висел?
– Плата за знания, - ответил Олег, бледнея.
– Хоть и старший из неверных богов, но пришлось отдать еще и глаз... Помните, Мимир говорил? Ну, та говорящая голова, вокруг которой все пчелы летали! Зато теперь Один зрит грядущее.
Мрак хрипел, раскачивал, блестящее острие с жутким скрипом медленно выползало. Таргитай бросился на помощь, дерево чмокнуло и сомкнулось, а двое невров упали на спину, нелепо задрав ноги. Копье было у Мрака в руках. Он поднялся, взвесил его на руке, посмотрел на стену, где отверстие моментально затянулось, оглянулся на Олега. В глазах появилось новое выражение. Олег спросил затравлено:
– Что ты на меня так смотришь?
– Сам говоришь, задаром мясо бывает только в капкане. А нам позарез надо зреть грядущее... Тарх, с какого раза выбьешь глаз нашему волхву? А я...
Он взвесил копье на руке, примериваясь к броску. Темные как вода болота глаза шарили по груди Олега. Олег завизжал как заяц, бросился наверх и через пару мгновений уже карабкался далеко вверху как белка, что удирает от злой куницы.
Таргитай шел быстро, паутину мха и плесени проходил, как дым, только морщился. Мрак настораживался, быстро сбрасывал с себя лохмотья, а Таргитай вскоре стал похож на облепленную тиной большую лягушку. Олег наконец не выдержал, сорвал с него липкие мохнатые лапы. К его великому облегчению, на теле Таргитая не оказалось ни жутких ран, ни ожогов.
Ноздри Мрака хищно раздувались. Шерсть встала дыбом, в горле зарождался глухой рык. Он уже уловил, кроме запаха слизи и кислоты, запах далекого страшного зверя. Настолько огромного, что даже не мог вообразить себе размеры.
– - Дятла бы сюды, -- сказал Мрак перехваченным голосом.
– - Такие червяки, а его черти где-то носят. Олег предостерег:
– - Дятел и нас поклюет.
– - Нужны ему такие мелкие да костлявые. Разве что Таргитая в задницу клюнет.
Под ногами матово блеснул ручей. Волны перекатывались странно-замедленно. Любознательный Таргитай пал на четвереньки, обмакнул палец, лизнул. И без того круглое лицо расплылось в изумленной улыбке.
– - Как березовый сок... Еще нежнее!
Мрак рявкнул нетерпеливо:
– - Не отставай, сластена!
– - Может быть, -- предположил Олег нерешительно, -- это чудодейственный сок великой мощи? Это же бессмертная кровь бессмертного Прадуба... Нигде в мире такого нет...
Лицо Мрака стало страшным.
– - Да мы мимо таких чудес проходим, не коснувшись! Что проходим -пробегаем. Жизнь наша такая собачья, понимаешь? Столько неустроенного, что сперва надо врагов перебить...
– - А там и жизнь кончится, -- сказал Таргитай грустно.
Еще дважды переходили через потоки сладкого сока. Тот струился вдоль стены, впитывался, оставляя мокрые стены. Сапоги стали липкими, блестели. Стены подрагивали, слышался хруст, шевеление. В толще Дуба жили свои короеды. Олег страстно мечтал о таком дне, когда не надо ни с кем драться, когда вернуться бы сюда и проверить: вдруг да и жуки в бессмертном дереве тоже бессмертные, а ежели бессмертные, то неужто за тьму веков не научились говорить, не расскажут, каким мир был раньше?
Мрак впереди остановился так резко, что Олег налетел на оборотня. Мысли о жуках сразу выпорхнули, как стая вспугнутых воробьев. Да и откуда научатся говорить? Жуки и есть жуки. Грызут себе дерево, ничего не видят во тьме, ничего не знают. Для них что день, что век.
Дорогу им загораживала странная подрагивающая стена. По ней пробегали тени, утолщения. Не сразу Олег понял, что просто гигантский червь переползает из одной норы в другую. Ход, по котором они трое идут, пересек всего лишь... Волосы встали дыбом, к горлу подкатила тошнота. Он вообразил, что червь свернул бы в эту нору. Размазал бы их по стенам, вмял бы в ядовитую слизь, заставил бы долго и мучительно задыхаться в... даже слово не подберешь сразу, в чем.
– - Это надолго, -- сказал Таргитай радостным голосом.
– - Дурень, чего ликуешь?
Таргитай сел на пол и принялся развязывать мешок с едой. Мрак зло смотрел на слизистую тушу, что подрагивала, как кисель, передвигалась медленными судорожными рывками, уходя из стены через их узкий ход в стену напротив. Нора была узковата для червя, втискивался с трудом, слизь собиралась краями норы. Олег с ужасом представлял, сколько ее будет, когда червь заползет весь. Возможно, перегородит весь ход.
Мрак сам подрагивал, дергался, наконец выхватил секиру.
– - А ежели поторопить?
– - Берегись слизи, -- предупредил Олег пугливо.
– - Ядовита?
– - Ну, даже от маленькой жабы большие бородавки, а тут...
– - Брехня это, -- сказал Мрак с презрением.
– - Тоже мне, волхв! Я всяких жаб брал в руки. Ни одной бородавки.
Лезвие вошло в жирную плоть, как в растопленное масло. Разрез получился во весь его гигантский рост. Края раны выгнулись, как лепестки жирного цветка. Выступили капли бледной крови. Мрак, довольно оскалив зубы, полоснул еще. Стена подрагивающего холодца задвигалась шибче, пошла влезать так, будто оттуда тянули.
– - Во почервячил!
– - Не переусердствуй, -- предостерег Олег.
– - А если издохнет? Хоть сами прогрызай проход. Я не смогу... Разве что Таргитай? Он всегда голодный.
– - Жить захочешь, -- ответил Мрак, он во всего размаха полоснул секирой, -- будешь жрать быстрее Таргитая.
Жидкость брызнула вязкая, густая. Мрак отпрыгнул, зло оскалил зубы. Вздутые кольца наползали друг на друга, заталкивали, спешили миновать жалящее место.
Олег прислушался.
– - Сверху что-то скребется.