Трое и весна
Шрифт:
Но Иван не собирался тыкать пальцем в них. Просмотрев диктант, он коротко бросил:
— Пять ошибок.
— А где, где?
— Ищи сам.
Володя на всякий случай жалобно скривился, умоляюще взглянул на товарища. Но поняв, что Иван неумолим, уткнулся в тетрадь, почти касаясь носом букв. Вряд ли тут помог Володе нос, однако три ошибки были выловлены.
— Знаешь, если б раньше времени не позвонили, все бы до одной выклевал, — хвастал он Ивану на перемене. — И получил бы пятёрку. А что? Наша Мария Филипповна такая: заслужил — получай. Справедливая!
— Ну,
— Это точно, — поскрёб Володя колючий затылок. — Когда только на слух ловишь — немного поймаешь.
— Ты на слух меньше надейся, чаще в книжку заглядывай, — не все пишется, как слышится, — сказал Иван.
— Да если бы не Сонька!!! И угораздило же её в яму к этим жабам! — сокрушённо покачал головой Володя.
— Какие ямы, какие жабы? — вытаращился Иван.
Володя нерешительно посмотрел на него — рассказать или нет? Хотелось поделиться. Но времени маловато. Разве за какие-то пять минут все выложишь?
— Давай после уроков! Все расскажу, — пообещал он.
Чудеса с рисованием
Случись это месяц назад, Володя рассказал бы обо всем Ивану на рисовании. Быстренько намалякал бы хату или дерево — и свободен пол-урока. Твёрдая тройка ему обеспечена.
Но месяц назад произошла на удивление приятная перемена в Володином «середняцком» житье-бытье.
У них хорошая учительница. Володя не может и не хочет представить, что будет с ним в наступающем году, когда Мария Филипповна оставит их и снова возьмёт себе первый класс. Хоть ему и перепадает от неё, пожалуй, больше всех.
Мария Филипповна все умеет, даже петь, правда, негромко, но приятно, с душой. А вот рисует плохо. Долго мучается, пока на доске появится что-нибудь похожее на копну сена, танк или грушу. Юрка Шевчук, по прозвищу Шило, балагур и остряк, один раз, когда она рисовала танк, сказал: «Разве это танк? Это же — черепаха!» Ну, конечно, Володя треснул его за это по спине, а Иван добавил хорошего тычка под ребра.
Так вот, месяц назад заболела их учительница. Она целый день чихала и кашляла. А утром пришёл директор и объявил, что Мария Филипповна нездорова и несколько дней их будет учить её дочь, будущий педагог, которая сейчас на каникулах. Он просил ребят её слушаться, так как Александра Олеговна будет учить впервые.
Володе стало не по себе. Он вспомнил, как вчера Мария Филипповна чихала и кашляла. А он, олух, набегался, разжарился и полез форточку открывать.
Теперь не миновать ему двойки или замечания: и уроки кое-как выучил, и не умеет сидеть спокойно… Мария Филипповна знает его характер, может с ним по-хорошему. А эта?..
Однако все шло нормально, пока не настал последний урок — рисование.
Александра Олеговна попросила нарисовать козу. Все взгляды обратились к доске. Но она была чиста. А новая учительница не собиралась брать мел в руки.
— По памяти, по памяти, — уточнила она.
Глаза учеников забегали по стенам, где для старшеклассников, что учатся во вторую смену, развешаны плакаты по зоологии. Вон какие-то быки, слоны, хвостатые здоровенные ящерицы, а козы нет. Да и правда, разве заслуживает это вредное животное того, чтоб её на плакатах рисовали?
А «подоконники» встали и зашарили глазами по парку возле сельсовета. И тоже безуспешно: кто же отважится привязать ненасытную короедку возле молодых деревьев? Милиционер немедленно оштрафует.
Володя особенно не волновался. Что он, отличник, что ли, который дрожит за каждую пятёрку? Ему и тройки достаточно.
Мальчик вспомнил козу деда Харитона. (Дед такой старый, до земли согнулся. Однако ещё работает — пасёт козу возле ворот.) Помучился Володя немного с головой козы, особенно с бородой. Смешная вышла козья голова. Прямо как живая! Вот-вот коза затрясёт бородой и кинется на хлопца, который дразнит её.
Иван посмотрел на его рисунок и прыснул в кулак, глянул ещё разок и скривился — какие-то дрючки-закорючки, а не ноги у козы.
А хвост Володя вообще забыл прицепить.
Но он махнул на все эти недоработки левой рукой, потому что правая уже сжимала остроносого бумажного голубя, который быстро летает и неожиданно может клюнуть в нос или в лоб.
Александра Олеговна прошлась между партами. Одному что-то подсказала, другому поправила рисунок. А старательной до слез, но не способной к рисованию Тоне Савчук вмиг нарисовала самую настоящую козу.
Нагнулась к Володе. Он съёжился, сейчас ему будет… Его голубь уже взлетел и клюнул Нину Перепичко. Учительница, конечно, заметила, откуда он взял старт.
Александра Олеговна внимательно посмотрела Володин рисунок, чуть скривила накрашенные губы:
— Останешься после уроков. — И подняла на Володю большие серые глаза.
И в этих глазах Володя заметил неожиданную доброту. Он не успел сообразить, к чему бы это, как прозвенел звонок.
Когда ребята, сочувственно поглядывая на притихшего товарища, вышли из класса, Александра Олеговна подсела к Володе за парту.
— А ну-ка, давай вспомним, какие у козы ноги.
И ни одного слова про голубя… Чудеса!.. Вспомним так вспомним. Володя сначала небрежно нарисовал проклятую ногу, из-за которой пришлось попусту тратить такой весенний денёк. Вышла не нога, а какое-то полено. Рассердился и приладил вторую, уже похожую. И третью, и четвертую. А посмотрел на всю козу и стало стыдно: из-за первой уродливой ноги коза была похожа на калеку.
Схватил Володя ластик и размазал козу в чёрное пятно. Перевернул лист альбома, стал сопеть над новым рисунком.
Александра Олеговна взяла этот рисунок и сразу поставила большую жирную пятёрку.
— Понял? — со значением посмотрела она на Володю. — А то — тяп-ляп…
— Понял, — почему-то шёпотом ответил Володя. И густо покраснел.
Давно он так не краснел. И домой побежал вприпрыжку, а щеки все горели и горели от радости.
…Поэтому на рисовании ему теперь не до болтовни. И у себя в альбоме нужно получше нарисовать, и Мария Филипповна то и дело вызывает к доске, чтобы показал другим, как надо рисовать. Хоть разорвись!