Трое из двух
Шрифт:
— И я не хочу, — согласился с ним Виктор.
— Купи себе пиццу, — посоветовал Олегу Виталик.
Олег втянул голову в воротник и надулся. Опять замолчали. Вдруг Гришка остановился и выпрямился во весь свой рост, был одним из самых высоких среди прохожих. Олег и Виталик подняли головы и посмотрели вверх, на его лицо, ожидая новых идей.
— Знаете что? — выпалил он. — Пойдемте в книжный магазин.
Остальные уставились на него.
— Офигел? — хмуро спросил Виталик.
— Идемте в книжный магазин, и Виктор купит "Гаргантюа и Пантагрюэль".
— Что?! — возмутился Виктор.
Остальные вдруг оживились, настроение их улучшилось.
— Не буду я ничего покупать!
— Как это — не будешь? Это же такой повод интеллектуально вырасти над собой! Это отличная вещь! — размахивал руками Гришка.
— Не собираюсь покупать никаких идиотских отличных вещей!
— Каких идиотских вещей? Старик! Ты хоть знаешь, о чём говоришь? Это же фантастика! Все уже, кроме тебя, прочитали, все! Не читал только такой упрямый невежда и осёл, как ты!
— Все только и говорят об этой книжке, — оживился и хмурый Виталик. — А ты даже не имеешь о ней понятия. Я стыжусь идти рядом с тобой!
— Ну, и какие с тобой могут быть общие темы для разговоров? — коварно продолжал Гришка. — Ты просто изолируешься от всех нас, а ещё приятель! Это же…
И началось.
Уже несколько дней, как Гришка составил заговор, целью которого было убедить Виктора, что старинный роман "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле — это сверхсовременный и сверхмодный роман на границе фантастики и фэнтези (что было недалеко от истины, и чего парни не знали).
Вообще-то им было всё равно, что подсунуть упрямому коллеге, который часто по несколько месяцев не держал в руках (а тем более, не читал) ни одного романа. Когда-то мама буквально заставляла его отложить всякие физики, астрономии и информатики и прочитать хорошую повесть или роман. Но уже год мамы не было в живых, а отец им почти не интересовался. И его приятели — ребята добрые — решили вытащить этого математического маньяка из добровольной изоляции от внешнего мира и поправить заодно и его настроение, заставив прочитать средневековый роман, полный приключений и эротики (довольно невинной по нынешним понятиям, Рабле сгорел бы со стыда, читая нынешние опусы!).
Парни знали, что Виктор понятия не имеет ни о Рабле, ни о Дефо, ни о Гюго (не говоря уже о современных писателях-фантастах), а из упрямства не станет смотреть в справочники и энциклопедии. И если уж удастся вырвать у него обещание купить книгу, то самолюбивый Виктор его выполнит. А если книга попадёт к нему в руки — его собственная, купленная собственноручно — то он из одной гордости прочитает её, несмотря ни на какие сессии!
Заговор длился уже месяц. Стоило Виктору выйти из аудитории, как в буфете, туалете, просто в коридорах его непрерывно спрашивали:
— Читал Рабле? Нет? Это невозможно!
— До чего ты дошёл? О чём с тобой можно говорить?
Эти разговоры настолько достали парня, что тот уже был готов сдаться и прочитать проклятую книжку. Так что сейчас Виктора довольно легко затащили в книжный магазин и буквально заставили продавщицу продать ему книгу, два толстенных томика. Стоили они немало, но это он ещё пережил бы. А вот читать такой длинный роман! Даже фантастику! О нет! Да ещё Гришка тут же выхватил книжки у него из рук и не дал увидеть ни аннотацию, ни сведения об авторе.
— Ладно! — Виктор посмотрел на приятелей исподлобья, уже окончательно догадавшись о подвохе. — Прочитаю эту гадость. Что вам ещё?!
— Обещаешь? — спросил Виталик.
— Не будь таким гадом!
— Обещаешь? — спросил и Гришка, нагнувшись с высоты своего роста.
Виктор нахмурился:
— Слушайте, вы что — сговорились?
Парни слегка смутились, но Гришка посмотрел Виктору в глаза своим самым лучшим добродушным взглядом и мягко сказал:
— Какой заговор? Это потому, что мы тебя любим и хотим тебе добра. Так обещаешь?
— Обещаю, — уныло ответил Виктор и грустно добавил:
— Ну, почему я всегда поддаюсь на все ваши глупости?
Они рассмеялись, хлопая его по спине. Он отстранился, отступил на пару шагов, сказал:
— Чудовище, ты отдашь книгу или нет?
— Смотрите! — усмехнулся Гришка. — Ему не терпится! Тебе будет холодно нести эти томики. А я положу их в карманы.
На длинной Гришкиной куртке было несколько больших, практичных карманов. Но на самом деле Гришка просто понимал, что как только томики попадут к Виктору в руки, и тот прочитает: "Рабле родился в 1494 году", тотчас побежит возвращать их и устроит скандал в магазине.
Приятели ещё какое-то время бродили по улицам, съели, наконец, пиццу. Субботним вечером никто из них не собирался заниматься ничем более серьёзным, чем просмотр телевизора, так что лучше погулять.
Неожиданно Олег придержал их за рукава и полушепотом сказал:
— Слушайте меня, но не оглядывайтесь.
— Что? — верзила Григорий нагнулся к невысокому Олегу, чтобы лучше расслышать. Выглядел забавно, но Олег был серьёзен:
— Да тише же! А то… ничего не скажу…
— Ладно, что там? — первым посерьёзнел Виктор, затем и другие два насторожились.
— Понимаете… мне кажется, что уже давно за нами кто-то идёт… как будто следит… Да не оборачивайтесь же! Он же смоется и всё… Вот идиоты!..
У Виктора невольно пересохло во рту: а что если?.. Он оглянулся. Григорий и Виталий бесцеремонно разглядывали прохожих и громко спрашивали:
— Который? Где он?
Олег многозначительно кивнул в сторону предполагаемого преследователя.
— Этот!
Один Виктор мог не озираться вокруг: сразу же наткнулся на странные тёмные глаза, словно они притянули к себе его взгляд. И то же самое расстояние, что и вчера ночью: несколько метров. И та же одежда. Среди спешащих по тротуару людей неподвижная фигура невольно обращала на себя внимание. И парень так же сверлил Виктора взглядом, хотя это уже не так нервировало, как вчера, на пустынной улице. А на лице — прошлый раз неподвижном, как у статуи — было еле заметное оживление, что делало его неожиданно симпатичным.