Трое из двух
Шрифт:
— Отдыхаешь? — спросил Дин таким тоном, словно заранее знал ответ.
— Да, а что?
— И хотел побродить по городу?
— Угадал. Но потом… Не люблю бесцельно болтаться по улицам.
Дин чуть лукаво прищурился:
— Ах так? Ты ведь хотел узнать, как я тебя нашёл, да? Сейчас увидишь!
— Идёт! Если всё правда — ставлю две бутылки пива.
— Нет, спасибо, я не могу пить алкоголь. Могу нахулиганить и попасть в больницу.
— Да ты что? От пива? Расскажи!
— Расскажу, но не сегодня. Это слишком длинная история. Так пойдём?
— Куда?
— Идём!
Закрыв машину и включив сигнализацию, Виктор присоединился к Дину, и они зашагали по улице. Шли молча. Виктор слишком мало знал нового знакомого, чтобы найти тему для разговоров, а Дин не начинал разговора, но изредка приветливо посматривал на друга. Было людно и шумно. Солнечный день выманил на улицу даже таких зануд и отшельников, как Виктор. Многие и не скрывали, что просто гуляют по солнечным улицам и наслаждаются хорошим деньком. Зеваки собирались у витрин и рекламных мониторов, обсуждали товары и новости, молодые (и не очень) люди строили друг другу глазки. Ну просто весна посреди зимы!
— Посмотри на во-о-он того человека, — вдруг тихо сказал Дин. — Да, в тёмно-зелёном плаще, возле газетного киоска.
— Толстяк?
— Да, но он не виноват в этом. У него диабет. Постоим здесь, ладно?
Остановились недалеко от мужчины, стараясь не привлекать его внимание взглядами. Правда, он не обращал ни на кого внимания, а что-то подчёркивал в газете.
— Видишь его щёки? Отёчные. Посмотри на его профиль: нахмуренные брови, хмурый взгляд… Ему пятьдесят четыре года. Теперь повернулся к нам лицом. Теперь видно, что взгляд не только хмурый, но и упрямый одновременно, губы сжаты, пот на лбу. Нервный человек, к тому же эгоист. Больное сердце, синеватые ногти, боли в суставах… Всё, уходит.
— Офигеть! — Виктор растерянно смотрел в спину удаляющемуся толстяку, затем перевёл взгляд на Дина. — И ты всё это узнал, только посмотрев на него?! Но как?
— Наблюдаю, — спокойно ответил Дин. — Видишь ту платиновую блондинку?
— В короткой шубке? Проститутка, сразу видно!
— Согласен. Была с клиентом два часа назад. Сколиоз, то есть, искривлённый позвоночник. Двадцать восемь лет. В детстве сложный перелом правой ноги.
— А ты не разыгрываешь меня? — подозрительно спросил Виктор. — Болтаешь, что в голову придёт. Не буду же я её спрашивать о позвоночнике и ноге?
— Проверь меня.
— Ладно… Сколько мне было лет, когда выбил себе плечо? И какое?
Дин слегка прищурился на Виктора:
— Одиннадцать лет. Левое плечо.
— А когда болел воспалением лёгких? Только точно!
— Тебе было восемь лет и четыре месяца.
— Какую ногу я ломал и когда?
— Ног ты не ломал. Правую руку.
— Правильно, точно! Как ты это делаешь?
— Не знаю, как объяснить… Смотрю — и начинаю знать.
— Да, глаза у тебя необыкновенные, как будто совсем без радужки! — Виктор невольно взглянул Дину в глаза почти в упор. Тот отпрянул, отвернулся и нахмурился.
— Ты думаешь, это приятное развлечение? — он уже давно не улыбался.
— Но ты же не обязан видеть и знать.
— Не обязан, но…
— О! — оживился между тем Виктор. — Зато ты можешь найти себе настоящих друзей. И девушек! Ты можешь найти именно таких, какие тебе идеально подходят!
Тень прошла по глазам и лицу Дина:
— У меня была девушка. Утонула прошлым летом. И я её не устерёг. Заплыла далеко в море на надувном матрасе, а волны его перевернули. Пока лодка спасателей доплыла, было уже поздно. Мы ныряли два часа. Но я её уже не видел. Хотел нырнуть к ней, уйти. Вытащили меня и связали. А её нашли через неделю, на шесть километров дальше. Меня держали в больнице три месяца… взаперти… жить не хотелось…
Виктор слушал молча. Что можно было сказать в ответ на такую историю? Всё прозвучало бы банально и глупо. Но что-то сказать было нужно, и он пробормотал:
— Проклятая случайность…
— Не надо! — холодно отрезал Дин. — Не случайность. Тысячи людей погибали до неё так же. Я должен был настоять и не пускать её. А я только смотрел и махал ей рукой вслед с берега! А потом заснул! Полная бессмыслица!
— Но ведь и она виновата, — возразил Виктор.
— Хватит, больше не будем об этом.
— Извини…
— Извиняю. Пошли дальше!
— Пошли… А скажи, Дин, чем ты занимаешься, когда не ходишь по улицам? Учишься или работаешь?
— Скажем так — отдыхаю.
— От чего?
Дин повернулся к Виктору и взглянул на него так же, как при первой встрече:
— Давай договоримся раз и навсегда: если мне не захочется что-то ответить, то я просто скажу "стоп". И ты не будешь меня тянуть за язык. Согласен?
— А ещё говорил, что я твой друг… — недовольно пробурчал Виктор.
— Да, мы друзья, но…
— Ага, вот уже и "но"! Так что там?
— Друга не выворачивают наизнанку.
Глупо он себя чувствовал. До сих пор, хотя прошло уже несколько дней. И обидно было, как маленькому мальчишке. Да, его не раз называли занудой, и не слишком это было приятно. Но Дина-то спрашивал по делу. Подумаешь, какая таинственность! Дин сам навязался, а чуть-что — ставит его на место! После этого его "Друга не выворачивают наизнанку" Виктор тогда шёл молча, упорно глядя под ноги, и не слишком вслушивался, когда Дин опять рассказывал ему о встречных и объяснял, что можно прочитать по внешности, движениям и мимике людей. А потом Дин тоже замолчал и оказалось, что его рядом нет. Ушёл без прощания, по-английски, так сказать. Только как ушёл? Виктор озирался посреди почти пустой улицы, на которой даже деревьев было раз, два и обчёлся. Ну и ладно — ушёл и ушёл! Такой же, как и все остальные! А ещё эта книжка…
Когда он в первый раз взял её в руки и прочитал в предисловии: "Рабле родился в 1494 году…", от злости у него потемнело в глазах. Швырнул томик через всю комнату, а второй — за первым. Успокаивающее достал из ящика с дисками (прятал его там от отца) и выпил две таблетки. И как его угораздило так довериться этим уродам и купить книгу? Теперь — хочешь не хочешь — придётся её читать, чтобы хотя бы перед собой не выглядеть смешным! Рабле рядом с Эйнштейном — чудесное соседство!
Мало того, четверо "заговорщиков" чуть ли не каждый день спрашивали его, как читается книга, а он, еле сдерживаясь, отвечал, что прочел уже двадцать пять страниц, и вообще ему некогда. Или даже просто старался скрыться с глаз долой. Не подозревал, сколько удовольствия доставлял приятелям своим поведением. Хотя у Гришки иногда мелькала мысль, что забота о хорошем самочувствии друга переходит в не очень позволительную забаву. Да, Витька упрямец и зануда, но нервы у него ни к чёрту!