Трое из Иудеи
Шрифт:
Давид был в целом доволен, уж очень ему хотелось увидеть физиономии протрезвевших на утро заговорщиков во главе с могучим Адонием. А похмелье у тех и впрямь выдалось просто эпическим. Во всяком случае врагу такое точно не пожелаешь. Первая сногсшибательная новость, которую услышал продравший глаза после грандиозной пьянки Адоний, показалась старшему сыну царя продолжением ночного горячечного бреда. Соломон был объявлен новым правителем Иудеи! Смех да и только. Какой ещё Соломон? Откуда? Кем объявлен?
Отравленные обильными винными парами мозги отказывались
– Измена-а-а-а!!! – басом взревел ещё не достаточно пришедший в себя наследник и берег реки, где накануне состоялось славное гульбище, наполнился воинствующими криками.
Все желали драться со всеми. Вожди северных воинственных племён схватились за оружие. Запахло гражданской войной. Но… не тут то было. Дело то происходило не где-нибудь, а в Иудее. А израильтяне не были простаками. Уж в чём в чём, а в глупости их обвинять никто никогда не смел, даже самые заклятые враги. Ввязаться в спор братьев и ввергнуть страну в кровавое горнило кровавой междоусобицы?
Нет уж, дудки!
Пусть царские братья сами между собой разбираются, тем более что младший оказался намного хитрее, проворней и смекалистей чем старший. А добропорядочные иудейские граждане со стороны посмотрят, чем весь этот сыр-бор в конце конов закончится, а затем уже можно в спокойной обстановке подумать чью именно сторону принять.
Понял тут Адоний, что самую свою первую и самую важную в жизни стратегическую битву он безнадёжно проиграл. Тем не менее без исторического мордобоя в тот день не обошлось.
Плохо протрезвевшие сторонники старшего сына царя пошли на штурм дворца, желая поквитаться с теми, кто не дал им как следует прийти в себя после шумного веселья. Похмелье штука серьёзная и немало случаев в многострадальной истории, когда именно с него и начинались всевозможные народные бунты. Но в данной ситуации народный бунт толком не получился. Ибо на штурм пошло по предварительным подсчётам примерно от двадцати до тридцати человек и то хорошо ещё если половина из них твёрдо держалась на ногах.
И вот в очередной раз так и срывается с уст уже набившая оскомину фраза: «Да не тут-то было!». На защиту молодого царя выступили став стеной… Кто бы вы думали? Правильно! Старые верные гвардейцы царя Давида. Когда дедушки, воинственно размахивающие копьями колченого выскочили из дворца, со многими штурмующими случился нервный припадок и число осаждающих резко сократилось ровно на половину. Бойцы судорожно катались в пыли, держась за животы и хохоча так, что в окрестностях столицы переполошились все бездомные собаки.
Таким образом ещё даже не начав битву, отважные старички нанесли врагу непоправимый урон в живой силе. Оставшиеся осаждающие здорово струхнули, так как оказались в явном меньшинстве по сравнению с бойкими дедками, решившими, судя по всему, стоять насмерть.
Завязалась рукопашная.
Яростно
Старички подавили нападающих числом и невероятной отвагой, лупя злодеев черенками копий, топча их немощными (но только на первый взгляд!) ногами, дубася источенными жучками боевыми дубинами. Теми самыми дубинами, которые некогда крушили головы давно уже усопших врагов легендарного Давида четыре с лишним десятка лет назад.
В конце концов признав унизительное поражение заговорщики вынужденно отступили, зашибив в запале всего ничего: пару-тройку особо дряхлых дедков. Но как впоследствии оказалось, болезные скончались ещё в самом начале атаки от переизбытка накативших боевых эмоций. Что и говорить славная смерть для любого преданного царю Давиду воина.
Однако, даже потерпев столь сокрушительное фиаско, Адоний не сдался, поклявшись страшно отомстить Соломону, чем здорово насмешил младшего брата, уже уверенно сидящего на царском троне. С юридической точки зрения восшествие на престол прошло без сучка и задоринки. Придраться оказалось совершенно не к чему и это бесило слабого умом Адония ещё больше. Пенять можно было только на собственную недальновидность и нерасторопных тупых союзников.
Таким вот образом всего в двадцать лет стал Соломон Израильским царём, получив в наследство огромное государство, границы которого простирались от Дамаска до Египта и от Средиземного моря до земель к востоку от Иордана.
А что же делал царь Давид, так ловко передавший бразды правления своему молодому сыну?
О, Давид, наконец, был по-настоящему счастлив. Он уходил в страну забвения с лёгким сердцем. Последнее и самое важное в своей жизни дело он завершил самым блистательным образом. Посрамлены злостные заговорщики, изгнаны из дворца непутёвые шпионы старшего неблагодарного сына, возведён на престол умный дальновидный правитель.
Что ещё можно желать?
Ну разве что безболезненного счастливого ухода?
В окружении верных слуг возлежал на смертном одре некогда легендарный иудейский герой. Находился в тот момент рядом с ним и его любимейший сын – новоиспечённый правитель Израиля, и любимая женщина Вирсавия горевала рядом, и жрец Садок и пророк Нафан… Даже Ависага и та явилась, и плакала громче всех, ибо ей и впрямь было очень сильно жалко такого весёлого доброго дедушку.
– Друзья! – так сказал улыбающийся царь. – Я покидаю вас со счастливым сердцем. Я прожил долгую увлекательную жизнь. Да, моя судьба во многом была трагичной, но такова участь всех героев сражающихся и умирающих за иудейский народ. И сейчас на этом ложе скорби я, оглядываясь назад, ни о чём не жалею. Послушай меня, Соломон, любимый мой отпрыск. Завещаю тебе верно служить богу Яхве и построить в Иерусалиме храм из золота, серебра и лучших строительных материалов.