Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу
Шрифт:
– В первый раз, что ли, устав нарушаем?
– Нарушения нарушениям рознь, – резонно сказал Вася. – Одно дело получить за это пару суток губы, и другое – разворошить осиное гнездо.
– Странные вы какие-то, – усмехнулся Заика. – Нас ждут такие впечатления, а вы, как школяры пугливые: мамку в школу вызовут. Ну же, мужики мы или нет?
Мы с минуту молчали, а потом Паляныця решительно поднялся:
– Ну, вот что. Первый шаг все равно уже сделан. Считаю, не стоит останавливаться на полпути. Не к добру это.
– А я о чем! – Заика
– Идем готовиться, что ли? – я потянулся, встал и направился к дому.
Вот почему я не люблю ночные похождения, так это потому, что потом днем все время о подушке грустишь да спички в глаза вставляешь.
ГЛАВА 5
Камуфляжи – вещь удобная, проверено опытом. Вот и сейчас одежка не подвела. До Ларца мы добрались без особых проблем, благо по ночам люди привыкли по большей части спать. Осмотревшись, прокрались в терем. Дверь скрипнула несколько раз в ночной тишине, словно пулеметной очередью разрядилась. Мы застыли внутри, прислушались. Тишина.
– Свечи зажигать не будем, пока не войдем в подвал, – шепотом приказал Паляныця.
До заветной двери добрались на ощупь. Подходы были освобождены загодя, так что теперь передвигались, не боясь зацепиться за кипы книг.
Взявшись за массивную ручку, Вася резко, но осторожно дернул ее на себя. Раздался щелчок, который тут же потонул в душераздирающем скрипе. Это она нарочно, что ли? Днем не скрипела. Мы замерли.
– Нужно будет петли смазать, – пробурчал Паляныця.
Дверь открывали в три захода, каждый раз замирая напряженно в ожидании окрика. Похоже, улицы в этом городке никто не патрулировал: ни богатыри, ни сторожа, ни милиция. И то верно: зачем напрягать людей, если преступность, судя по отсутствию наружных замков, сведена практически к нулю?
Тем временем Вася ступил на первую ступеньку, достал из рюкзака свечу, чиркнул зажигалкой. Неяркий язычок пламени прожектором резанул по глазам. Пришлось зажмуриться на несколько секунд. Когда мои глаза привыкли к свету, Вася уже спускался вниз. Я двинулся за ним. Заика замыкал. Он попытался закрыть дверь, но Паляныця гаркнул на него громким шепотом:
– Отставить! Дурак, что ли?
– Чего сразу обзываться? – обиделся Вова.
– Потому что голову включать нужно, – посоветовал я. – Ты лучше свечу зажги.
Сам я уже достал одну из рюкзака и догонял Васю. От пламени двух свечей в подвале стало светло, как днем. Почти неощутимые потоки воздуха колебали язычки пламени, делая свет каким-то живым, что ли?
Мы с Паляныцей разошлись в разные стороны, изучая размеры помещения. Паутина неприятно липла к лицу, приходилось ежеминутно стряхивать липкие нити на пол. Под ногами противно хрустели скелетики.
– Мерзость какая, – проговорил Заика, подходя ко мне со свечой в руке. Он то и дело наступал на кости и брезгливо морщился, когда паутина касалась его лица. – Слава Богу, живности нигде не видно. Разбежалась, что ли?
– Ага, – подтвердил я, разжигая его свечу. – Пожрала бумагу, друг друга и разбежалась. Развлечения-то кончились!
– Вы там не расслабляйтесь, – не то приказал, не то посоветовал Паляныця. – Исследуйте объект.
Мы послушно разошлись в разные стороны. Не скажу, что это было приятное занятие. Запах сырости, прели и затхлости не давал спокойно дышать, хруст костей и трупов пауков действовал на нервы, от поднимавшейся при каждом шаге пыли поминутно хотелось чихать, остатки бумаг не позволяли рассмотреть как следует, что у тебя под ногами.
– Так дело не пойдет, – первым не выдержал Заика. – Это издевательство какое-то, а не исследование.
– Согласен, – подтвердил Паляныця. – Нужна генеральная уборка.
– Опять? – я резко опустил свечу, от чего она едва не потухла. – Тут же еще на два месяца работы! И потом: куда мы это все девать будем?
– Не ной, – Васю, уж если он принял решение, танком не сдвинешь в обратку. – Выносим мусор наверх, а утром уже легально утилизируем.
– А, может, ну ее на фиг, эту книгу? – не унимался я. – По-людски закончим дело? Тут не так и много осталось.
– Не ной! – это уже Заика вписался.
Пришлось подчиниться. Только знаете что? Чем дольше мы находились в этом Богом забытом месте, тем стремнее мне становилось. Вроде бы никакой угрозы никакой не наблюдалось, а сердечко нет-нет, да и екнет так, что икотка подступает к горлу.
Ладно, ваша взяла. Я поднялся наверх, принес инструмент, работа закипела. Начали с лестницы, потом по часовой стрелке пошли под стенами. Мусор выносили по очереди, сваливая его рядом с порогом наверху. Дело спорилось. Остановились мы, когда Вова, выносивший в очередной раз мусор, доложил:
– Там уже светает и петухи распелись.
– Шабаш, – приказал Паляныця. – Нужно хоть пару часов поспать, не то через неделю ласты склеим.
– Пара часов вопроса не решит, – пробурчал я.
– Значит, днем по очереди еще досыпать будем, как в карауле: один на посту, один бодрствует, а один спит. Учить тебя, что ли?
Мы выбрались наверх, сложили инвентарь на место, закрыли обе двери и в режиме перебежек вернулись в терем. На душ уже не хватало сил, потому, кое-как переодевшись, попадали в кровати.
Казалось, вот только что сомкнул глаза, а Васин будильник уже пищал благим матом. Что ж он противный такой сегодня, этот писк?
– Взвод, подъем! – скомандовал сержант.
Я открыл один глаз, промычал что-то и натянул одеяло на голову в надежде, что меня оставят в покое на несколько минут. Ага, щаз! Через секунду одеяло с меня словно ветром сдуло.
– Я сказал: подъем! – гаркнул Паляныця в самое ухо.
Меня будто контузило. Дал же Бог голосище человеку! Хочешь не хочешь, а вставать пришлось. Вовчик уже сидел на постели, глядя на меня чумными глазами.