Трое шведских горных мужчин
Шрифт:
Я смеюсь, проводя рукой по его бронзовой груди.
— Я не выбираю чью-либо сторону. Вы оба одинаково хорошо целуетесь.
— Да, да. — Он фыркает, поглаживая мое горло. — Посмотри, что он сделал с твоей шеей. Он что, вампир?
— Я уверена, что мои бедра в таком же состоянии, благодаря тебе.
— Позволь мне проверить. — Он ныряет под одеяло, прежде чем я успеваю схватить его. Я закрываю глаза, когда его завитки щекочут мой живот, а затем спускаются ниже. Мой рот приоткрывается, когда он оставляет крошечный поцелуй на моем клиторе,
— Ты права, — печально говорит он. — Ты выглядишь совершенно опустошенной. Извини за это.
Я собираюсь сказать, чтобы он закончил то, что начал, когда замечаю белую вспышку за окном.
— О, нет.
Илай проводит пальцами по моему бедру.
— Обычно это не та реакция, которую я получаю, когда нахожусь в постели с девушкой, но ладно.
Я показываю на окно.
— Опять идет снег.
— Ага. Это часто происходит за Полярным кругом.
Я пристально смотрю на него. Он усмехается, обнимает меня одной рукой и тянется к своему телефону.
— Сильный снегопад сегодня вечером или завтра, — читает он в приложении. — Ага. Похоже, нас ждет еще одна буря.
— Боже. Как вы справляетесь с этим? Застряв здесь на всю зиму, должно быть, чувствуешь себя как в тюрьме.
Он качает головой.
— Это совсем не похоже на тюрьму. Я чувствую разницу.
Мои губы дергаются.
— А что, ты был там?
К моему изумлению, он кивает.
— Проверь мою тюремную татуировку. — Он поворачивается, показывая мне татуировку на своем бицепсе, которую я не заметила прошлой ночью. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Она немного выцвела, но все еще имеет четкие очертания. Ровная четырехконечная звезда, выполненная черными чернилами.
Я провожу кончиками пальцев по линиям, наблюдая, как напрягаются его толстые мышцы.
— Ты серьезно? Ты сделал ее в тюрьме?
— Там больше нечего делать, — говорит он. Горечь в его голосе удивляет меня. — И некоторые из парней очень сильно увлекаются искусством. — Он хмурится, делая небольшое движение плечами, как утка, стряхивающая воду со спины, затем плюхается обратно на матрас. — Тебе нравятся парни с татуировками, милая? — Он растягивает слова, возвращаясь к своему ленивому, добродушному образу. — Я могу сделать еще.
Я не собираюсь отвлекаться.
— Что случилось?
Он криво улыбается.
— Ты не должна спрашивать, «что случилось». Ты должна спросить, «что ты сделал».
Я пожимаю плечами.
— Что бы это ни было, это не может быть чем-то ужасным.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что ты не плохой человек.
Его взгляд немного смягчается.
— Черт возьми, ты такая милая.
— Может быть, я просто слишком доверчива. Это та часть, где ты говоришь мне, что вы втроем убийцы, работающие вместе? Ты очаровываешь женщин, Коул убивает их топором, а затем Ривен препарирует их на органы?
Он кивает, но улыбка не
— Не заглядывай в морозилку. В ней много почек. Нет, я попал в тюрьму за… эм… хранение. Кокаин. Я пробыл там целый год.
Срань господня. Целый год?
— Сколько тебе было лет?
— Это было всего несколько лет назад. — Он думает. — Кажется пять? Мне было двадцать четыре года.
У меня отвисает челюсть. Это было так недавно.
— Боже мой, ты в порядке?
— Да. Не самый лучший момент в моей жизни. Но что уже сделать с этим? — Он улыбается, на щеках появляются ямочки. — Больше всего я скучал по женщинам.
Я прищуриваю глаза.
— Ты полон дерьма.
— Ты не первая, кто говорит мне об этом, — признается он, растягиваясь на подушках. Он смотрит на меня из-под ресниц, зеленые глаза мерцают. — Знаешь, тебе стоило спросить совершал ли я это.
— Да?
Он кивает.
— Ты ужасна. Я не хочу просто так произносить монолог о своем трагическом прошлом в одиночестве. Я стесняюсь.
— Извини. Я не знала, что требуется участие аудитории. — Я сворачиваюсь калачиком рядом с ним, утыкаясь лицом в его подушку. — Так ты хранил наркотики? — шепчу я.
Он подкатывается ближе.
— Неа. — Он шепчет в ответ. — Меня подставили.
Мои брови взлетают вверх.
— Серьезно?
Он кивает.
— Я просто оказался не в том месте, не в то время. Какая-то богатая сучка с отличным адвокатом и пристрастием к наркотикам на вечеринках обвинила в этом меня.
— И ты провел год с бандой преступников? Боже мой, Илай.
Его челюсть напрягается.
— Ты знаешь в чем настоящая загвоздка? — Он протягивает руку, чтобы поиграть с прядью моих волос.
— В чем?
— Это отец Ривена посадил меня в тюрьму.
***
Мы остаемся в постели еще около часа, потом я в конце концов заставляю себя встать и принять душ. Только я успеваю нанести мыло, раздается грубый стук в дверь. Я быстро ополаскиваюсь, и заворачиваюсь в полотенце, чтобы открыть дверь.
Коул стоит с другой стороны, скрестив руки на груди. Он хмуро смотрит на меня.
— Извини, тебе нужно в ванную? Дай мне секунду, я только обсохну…
— Сколько времени нужно, чтобы принять чертов душ? — говорит он.
Я смотрю на часы на стене.
— Я здесь всего две минуты.
— Как, черт возьми, я должен собраться на работу, если ты заберешь всю горячую воду?
Когда я впервые приехала сюда, я бы разозлилась на него за то, что он такой засранец. Теперь, однако, я думаю, мне становится более комфортно рядом с ним, потому что он просто напоминает мне сварливого старика. Я смотрю на кофе в его руке.
— Послушай, может быть, тебе стоит притормозить, — советую я, понижая голос. — Я слышала, что от переизбытка кофеина человек становится очень раздражительным. Очевидно, что у тебя есть с этим проблемы.