Трое в горах
Шрифт:
– Интересно, какая у него программа, для чего он предназначен? Может, он все понимает?
– Катя позвала: - А ну, иди сюда. Иди, не бойся...
И тотчас попятилась, потому что треножник послушно двинулся к ней. Остановился в двух шагах, выжидательно шевелил клешнями...
Оцепенелую тишину взорвал хриплый хохот Кирилла.
– И впрямь понимает, - сказал он в восторге.
– Дай-кось и я... Иди ко мне, служивый!
Треножник, однако, не среагировал, остался на месте. Не обратил он внимания и на команду Игоря. Но Катю он слушался с добросовестностью исправного солдата: маневрировал по площадке, останавливался и поворачивался, мгновенно исполняя ее распоряжения.
– Только что честь не отдает, - заметил озадаченный Кирилл.
– Но почему такая избирательность? Одну только Катю слушается. Даже обидно.
– Катюша, окликни его по-английски, - сказал Игорь.
– Come here!
– позвала Катя.
Треножник немедленно выполнил приказание. Успешно прошел опыт и с французской командой.
– Ой, кажется, я поняла!
– воскликнула Катя.
– Смотрите, я отойду и позову его мысленно.
Она сдвинула брови - ей казалось, что от этого воля становится сильнее. "Иди сюда, - подумала она.
– Ну иди, иди..."
И снова треножник послушно подошел к ней.
– Он принимает телепатемы! Что-то невероятное! Смотрите, ребята, я даю ему мысленную команду...
Она замолчала.
А треножник зашагал к входу в пещеру и скрылся в ней.
– Что ты ему велела?
– спросил Игорь, глядя роботу вслед.
– Принести пустую банку из-под консервов. Я себе ясно представила, где она лежит и как к ней пройти.
Через несколько минут треножник вернулся и протянул Кате пустую банку. Но Катя не взяла ее. Она пристально смотрела на золотистый шар, и тогда клешня сдавила банку и расплющила ее, как бумажную, а потом - резкий взмах рычага, и банка, отскакивая от выступов скалы, полетела вниз.
– Умница, все правильно!
– Катя счастливо засмеялась.
– Так и хочется дать ему конфетку, честное слово...
– Силен, собака.
– Кирилл одобрительно - впрочем с некоторой опаской похлопал робота по гладкому брюху.
– Только вот - никакой инициативы. Сплошное "чего изволите".
– Он запрограммирован на исполнение команд, - сказал Игорь тоном специалиста, - причем таких команд, которые связаны с образным представлением. Он трансформирует биоизлучения мозга в механическую работу. Оч-чень интересный автомат, - добавил он.
– С прекрасным локационным устройством: я следил, как он шел в пещеру, - ни разу не коснулся стены.
– Выходит, он запрограммирован на женские биотоки?
– спросил Кирилл.
Игорь усмехнулся:
– Пол в автоматике не имеет никакого значения. Просто специфика Катиных биоизлучений случайно совпала с электрофизическими показателями мозга того, кто его конструировал. Мне, между прочим, не приходилось слышать, что уже существуют подобные кибернетические устройства.
– Вот бы познакомиться с конструктором, - мечтательно сказала Катя.
– Вряд ли вам удастся, - возразил Кирилл.
– Эта штуковина, по-моему, пролежала в сланцевом пропластке несколько сотен лет.
– Сотен лет?
– Катя была поражена.
– Очень может быть, что и больше.
– Ты уверен в этом?
– спросил Игорь.
Они провозились с роботом до темноты. Игорь придумывал все новые и новые опыты с тем, чтобы, как он выразился, уяснить пределы возможностей этого оригинального киберустройства. По мысленным командам Кати треножник, обнаружив поразительную силу, очистил туннель от крупных обломков, раздавил клешней камень, потом медленно, но точно вдел нитку в иголку. Зажав в клешне карандаш, он со смешным усердием вывел на блокнотном листке печатными буквами: "Игорь Коротков". Потом он подошел к Игорю и попытался засунуть листок в карман его ковбойки. Игорь попятился, крикнул:
– Катя, перестань! Пусть он не лезет ко мне!
Катя тихонько засмеялась.
– Ну, хватит, - сказала она.
– Я устала, голова прямо трещит.
Кирилл не вмешивался в мало ему знакомую область автоматики, только щелкал фотоаппаратом. Но теперь, когда опыты были закончены, он сказал:
– Угомонились, Вольфы Мессинги? Теперь, Катюша, у меня будет просьба. Прикажите вашему другу отломить от этой цепи одно звено.
– Кому нужна твоя цепь?
– сказал Игорь.
Кирилл внимательно следил, как треножник, приподняв цепь, взялся двумя клешнями за крайнее звено... Тррак! Звено лопнуло, разогнулось. Кирилл принял его из протянутой клешни и стал рассматривать свежий излом.
За дальними хребтами догорал закат, с востока наплывала мгла, неся ночную прохладу и ту особенную плотную тишину, какая бывает только в горах на грани дня и ночи.
Катя зябко повела плечами, сказала:
– Я очень устала.
Она могла бы добавить, что очень голодна и очень хочет пить.
Ужин был скудный. Неумолимый Кирилл разрешил съесть полбанки консервов, по три галеты и по пять кусков сахару и запить глотком воды. Он напомнил, что галеты не простые, а витаминизированные, но этот отрадный факт все-таки не вызвал энтузиазма.
Треножник скромно стоял в углу пещеры, возле туннеля, поблескивая золотистым корпусом в свете свечи. Он, казалось, наблюдал и пытался понять, чем заняты люди. Раза два он шевельнул рычагами, откликаясь, видимо, на какие-то Катины мысли, которые могли бы побудить его к действию, но тут же замирал, повинуясь мысленной команде.
– Ужасно утомительно, - пожаловалась Катя.
– Приходится следить за собой и не думать ни о чем конкретном. Нельзя ли уложить его спать?
– Типичный черный ящик, - сказал Игорь.
– Что еще за черный ящик?
– спросил Кирилл, закуривая.
– Так в задачах по автоматике называют приборы, действие которых известно, а устройство - нет. Когда мы привезем его в Москву, прежде всего просветим рентгеном и прощупаем ультразвуком, а потом осторожно разрежем корпус...
– Ну, уж нет, - проскрипел Кирилл.
– Резать не позволю.
– Как это - не позволишь?
– Очень просто. Не строй из себя хозяина робота.
– Ничего я не строю!
– Игорь разозлился.
– Но никто мне не помешает заняться изучением...