Трое за Ларцом
Шрифт:
Параллельно расположенные ноги — выигрыш в скорости в случае нападения. Случайность?
— Однако в лесу ваше тюк-до вам не помогло, Тимофей, — громко сообщил Вигала окружающей среде. — Или вы решили не выделяться — исключительно из врожденного чувства скромности, разумеется?
— Вы не понимаете. — Тимофей пожал плечами. Что ж, объяснять — это тоже его работа. — Тюк-до — это вам не скорость, помноженная на мускулы и бронетанковый настрой. Со звериным чутьем поверху, с которым можно хоть куда — хоть в дикий лес, хоть в доменную печь. Тюк-до— это искусство
— Понимаю, — после минутного молчания сказал эльф. — А вот, кстати, и гости к нам…
Прозрачная стена, мельком замеченная Тимофеем, теперь стояла вокруг костра в полный рост, метра на три-четыре. И слегка помутнела.
А за стенкою, как будто за стеклом, топтались три дамы. Очаровательно-зеленоватые, с красноватыми космами вокруг удивительно симпатичных мордашек. И клычки у них изо рта торчали только самую чуточку, в отличие от прочих местных аборигенок…
— Вот, хотят побеседовать, — с полнейшим равнодушием в голосе заявил Вигала. — Как вы думаете — пускать или пусть постоят там до утра? Через заговоренный круг им все равно не пройти.
— Они, нас… э-э… украсть желают? — с некоторой опаской спросил Тимофей.
— Нет. Я же сказал — по-бе-се-до-ватъ.
— Какие, к черту, беседы, — проворчал Леха, зябко озираясь. — Эти местные сексуальные маньячки… Что мне им — камасутру пересказывать, что ли? Так я там только картинки смотрел.
— Они опасны? — напрямик спросил Тимофей у Вигалы.
Тот пожал плечами, на лице у него появилось ласково-ехидное выражение.
— Красота, как у вас говорят, страшная сила…
У дам за призрачной преградой лица были умоляющие и растерянные.
— Вообще-то можно и впустить, — задумчиво рассудил Вигала. — Камасутра, картинки, гм… Мне ведь тоже надо учиться, учиться и учиться…
— Нет! — в один голос завопили Леха с Тимофеем.
Призрачные стены упали. Дамы гуськом зашли в круг света, отбрасываемый костром. Потоптались возле кострища.
Трегуб вынырнул откуда-то из темноты, внимательно оглядел все общество. И особое внимание уделил трем зеленоватым прелестницам. Которые, кстати, были совершенно голыми.
Дамы тут же начали строить домовому какие-то рожи, мерзко свистеть и шипеть.
— Блудницы вавилонские, — ханжеским тоном сообщил Трегуб. — Требуют, чтобы я им помог. Хотят с вами поговорить на вашем языке, тьфу! А теперь вот просят, чуть ли не умоляют…
— А ты можешь это устроить? — быстро переспросил Тимофей.
— Я все могу! — все тем же противным голосом сказал Трегуб. — Но ты не бойся, хозяин! Я не позволю смутить тебя всякими разными грязными намеками. Вас теперь у меня на всю планету всего двадцать с небольшим осталось, так что я вас буду держать исключительно на развод, на племя то есть.
— Ты сначала кобыл заведи! — огрызнулся Тимофей. — Нашей породы. А то все производительницы, как ты сам заявил, улетели… А сейчас, будь добр, сделай так, чтобы мы их могли понять. Ну пожалуйста.
Трегуб взмахнул рукой, выпустил в воздух сверкающие шарики. Шарики походили на мыльные, переливались по всей поверхности радужными разводами, но внутри их словно заполняла мутноватая водица.
— Говорите. Крошки-сальви сами переведут, кому что надо…
— Что за крошки-сальви?
Сверкающие шарики разразились свистом и шипением.
— Хозяин, — наставительно проговорил Трегуб, — не спрашивай о многом. Спрашивай о нужном! Ну вот скажи, тебе легче будет, если я скажу, что крошки-сальви из разряда малых духов, одарены телепатическим даром и способностями к языкам. Понимают все с полуслова, короче. И тут же переводят… Ну и что ты уяснил из сказанного?
— Крошки-сальви, — напряженно повторил Тимофей, — принадлежат к разряду малых духов, одарены телепатическим даром и крайне способны к языкам. В общем, это что-то такое маленькое, разумное и работающее как переводчик. Так?
— Гений, — ехидно признал домовой. — Да это же просто Ньютон какой-то! Тот тоже — как только его яблочко в темя тюк, так он сразу — ба, да оно же не просто так на меня свалилось, тут законом всемирного тяготения пахнет! А потом еще немножко помозговал, и опять — ба, да оно ж не просто так от меня отскочило, это моя голова на него так мощно подействовала! А раз так, то всякое тело сохраняет состояние покоя или равномерного движения, пока не тюкнется обо что-нибудь, вот как это яблоко об мою голову…
— Короче, — вклинился Тимофей. — Нельзя же, в конце концов, заставлять дам так долго ждать, у них дела, работа, дом… точнее водоем, в котором они бултыхаются. Опять же и мужчины недоловленные где-то бродят, их дожидаются, как снега на голову… Итак, что вам, очаровательные вы наши?
Крошки-сальви разразились долгим проникновенным свистом. Дамы тоже засвистели, зашипели и даже, кажется, замяукали.
— Уважаемые путешественники, — мурлыкающим голосом перевел ближайший к Тимофею крошка-сальви, предупредительно повисший в воздухе возле его правого плеча. — Мы — несчастные женщины, брошенные судьбой в пучину бед. Одиночество гнетет нас, будущее ужасно, никто нас не любит… Ну и так далее. Э-э… В общем, бьемся мы тут как рыбы об лед.
— А как поэтично переводит… — Вигала чуть повернул голову, желтоватые глаза насмешливо блеснули в полутьме.
— Гарвард, сэр! — восторженно пропиликал крошка-сальви. — И МГУ, и Сорбонна… У меня три университетских образования в области языкознания, степень магистра наук по английскому, доктора наук по русскому, академика Пре-Нуво по французскому… Правда, все это получено мною в обличье человека, в которого меня на время так любезно превратил мой друг и хозяин Трегуб… Все прочие языки всех миров я перевожу дословно — но уже без поэтичности, ибо она, увы, требует университетского образования. О, да они тут дальше стонут — мол, спасите нас, отважные пришельцы черт знает откуда, без вас мы никак, хоть ложись да помирай. Да мы бы легли, нам не жалко, да… это я пропущу. Молим о спасении, на том стоим и челом бьем…