Трое
Шрифт:
– Иногда я думаю, что ты не догоняешь, сколько на самом деле у Мирона денег, – замечает Алина. – На твоём месте, я бы брала от него по максимуму, пока есть такая возможность.
Я разглядываю край фарфорового блюдца, не в силах поднять глаза. Потому что, если я это сделаю, Алина увидит, как сильно меня задела. Самое обидное, сейчас она даже не пытается меня уязвить – у неё выходит это спонтанно. Для неё, как и для родителей Мирона, я лишь временное явление.
– О, вон Рус зашёл.
Я машинально вскидываю глаза
– Булатов! Иди к нам.
Незаметно поправив декольте топа, я оглядываюсь. Руслана замечаю возле стойки: одетый в джинсы и однотонную футболку, он смотрит в нашу сторону. Наши взгляды встречаются, и я максимально непринуждённо поднимаю ладонь в приветствии. После череды неловких ситуаций прошло больше двух недель, а мы взрослые люди.
Он остаётся стоять за стойкой, а я возвращаю внимание Алине и в экстренном порядке придумываю новую тему для разговора, чтобы не выдать растущей нервозности.
– Э-э… А Радмила с вами не полетит?
– Нет, у неё дела в Москве. Ну как дела… Костяна на «Рэндже» три тройки помнишь? Тот, который к Мирону ещё яйца по поводу строительства катил. В общем, она с ним вроде как встречаться начала: любовь-морковь, потрахушки. Мила, конечно, на седьмом небе от счастья – красотой-то не блещет, – и тут он на неделю пропал…
Алина замолкает, потому что в этот момент над нашим столом нависает тень: подошёл Руслан. В руке он держит бумажный стакан с логотипом заведения: очевидно, всё это время за стойкой он ждал кофе.
– Присаживайся, Рус, – щебечет Алина, отодвигая в сторону клатч. – Со дня рождения тебя не видела.
Он молча вытаскивает стул и садится. Стол небольшой, потому его колено задевает моё, а в ноздри проникает аромат незнакомого мне парфюма.
Я вежливо улыбаюсь ему уголками губ и обхватываю руками чашку. Как и всегда, в его обществе я начинаю чувствовать себя неуютно, но, к счастью, Алина, заполучившая в распоряжение новые свободные уши, забирает всё его внимание на себя рассказом о недавней аварии их общего знакомого.
Время подходит к пяти, и уже через два часа домой приедет Мирон, который весь день провёл на новом объекте в Подмосковье. Я по традиции хочу встретить его ужином, поэтому, отодвинув пустую чашку, лезу в сумку за кошельком.
– Ребят, времени уже много. Я вас оставлю.
В новой компании мой уход Алину не особо расстраивает, и она безразлично пожимает плечами.
– Как знаешь.
– Ты домой? – с непроницаемым выражением на лице Руслан поворачивается ко мне.
– Да. Скоро приедет Мирон.
– Я тебя довезу.
Мои плечи каменеют, и я не сразу нахожусь, что ответить. Он не спрашивает, не предлагает – просто констатирует факт предстоящей совместной поездки.
– Нет необходимости, Руслан. Я доеду на такси.
Я ловлю на себе пристальный взгляд Алины и начинаю чувствовать себя ещё более нервно. Словно я совершила что-то аморальное, и она меня в этом только что уличила.
– Ты сегодня в роли таксиста-мецената, Рус? Откуда такая галантность? Я тебя столько лет терплю, а ты мне ни разу подвезти не предлагал.
– У тебя есть собственная тачка, – не задерживается он с ответом. – С чего мне тебя катать?
Алина шутливо фыркает, а Руслан встаёт и смотрит на меня сверху, давая недвусмысленный сигнал подниматься. Пока я застёгиваю сумку, он небрежным движением отодвигает лежащую передо мной купюру и кладет на её место ту, которая с лихвой покрывает наш общий счет.
– Ты сегодня такой милый, Рус, – насмешливо комментирует Алина и тоже поднимается. Для меня не остаётся незамеченным, что её манера поведения с ним в корне отличается от той, в которой она общается с Мироном. Нет скрытого кокетства и попыток казаться мягкой и женственной. С Русланом она ведёт себя по-приятельски.
Мы втроём выходим на парковку, Алина, взмахнув рукой, скрывается на водительском сиденье своей БМВ, а Руслан кивком головы указывает мне идти за ним к серому «Гелендвагену». В конце концов, в одной десятиминутной поездке нет ничего страшного, и это хороший повод преодолеть психологический дискомфорт.
Я забираюсь на сиденье, и, целомудренно сведя ноги, устраиваю на коленях сумку. В салоне витает запах парфюма Руслана и дорогой автомобильной кожи, из хромированных динамиков с надписью Burmester доносится расслабленный дип-хаус.
Руслан обходит капот и садится за руль, отчего в просторном внедорожнике моментально становится тесно. Вены на его смуглых руках выпирают сильнее, когда он переключает рычаг коробки передач, а под задравшимся белым рукавом появляется чёрное пятно татуировки. Я отворачиваюсь к окну.
Мы едем в тишине. Обычно я с легкостью нахожу темы для поддержания беседы, но сейчас не могу подобрать ни единой. Руслан мне помогать не собирается – даже не прибавляет музыку, тем самым делая молчание еще более неловким. Его манера вождения походит на него самого: он лениво вращает руль, всю дорогу удерживая одинаково быструю скорость, и кажется, попадись на его пути препятствие, не поведя бровью, его переедет.
– Тебе не обязательно заезжать во двор… – договаривать фразу не имеет смысла, потому что Руслан уже коротко сигналит охраннику, чтобы тот запустил нас в ворота.
Машина останавливается рядом с подъездом, и я обхватываю ручки своей сумки. Поблагодарить, улыбнуться и уйти.
– Спасибо, что довёз, – развернувшись вполоборота, я смотрю на Руслана, отчаянно желая, чтобы в финальные секунды ничто в его взгляде не дало понять, что он помнит о недавних инцидентах.
Его глаза быстро пробегаются по моему бедру, где, скорее всего, задралась юбка, и возвращаются на уровень переносицы.