Трофей для Зверя
Шрифт:
Ураган загудел особенно громко и понесся прочь. Сделал круг, перескакивая туда-сюда через расселину, едва не ставшую последним прибежищем для императора, взметнулся вверх по пологому склону. Расшалившимся зайцем, делая протяжные прыжки, пересчитал каждый булыжник и выступ, а потом вернулся обратно, и выплюнул Эссу на снег.
Словно пушистый снаряд она прокатилась по снегу, так что не разобрать, где лапы, где голова, а где крылья, и зарылась мордой в сугроб. Замерла.
— Эсса, — на выдохе обронила Мел.
Но не успела она подняться, как рысь зашевелилась
А Мелена, нелепо замерев на подъеме, смотрела на нее, широко распахнув глаза. С невероятным изумлением она понимала, что племянница просто играет, резвится с ураганом, способным сокрушить на своем пути каждого. И он ее не трогает, не причиняет вреда.
То, на что взрослым кхассерам потребовалось столько времени, малышка Эсса поняла безо всяких усилий. Она просто почувствовала своим детским сердцем, что это ее Сеп-Хатти и потянулась навстречу.
***
— Он тебя слушает? — тихо спросила Мелена.
Присутствие Сеп-Хатти не было приятным — от него дыбом вставали волосы на руках и затылке, но он не трогал маленькую довольную рысь. Это вселяло надежду.
Короткий хвостик самозабвенно крутился из стороны в сторону, когда Эсса подкрадывалась к своему урагану. Припадала на передние лапы, перетаптывалась задними, забыв о том, что одна из них болит. Готовилась, словно кошка, охотящаяся на голубей. А потом бросок. В основном мимо — Сеп-Хатти легко уворачивался, но иногда влетала внутрь, крутилась там по спирали, а затем снова оказывалась головой в сугробе.
— Эсса! — снова позвала Мел, с усилием привлекая к себе внимание племянницы. Та настолько сильно увлеклась новой игрушкой, что позабыла обо всем на свете.
Только с третьего раза она услышала требовательный оклик, отряхнулась и бодро посеменила к Мелене. А та, стоило только Эссе оказаться в зоне досягаемости, ухватила ее за шкирку и подтянула еще ближе, не отрывая напряженного взгляда от Сеп-Хатти. Казалось, что он наблюдает за ними, и от этого древнего, как сами скалы, взгляда кровь сворачивалась в жилах.
— Вы подружились? — прошептала она.
Вместо ответа Эсса почесала задней лапой за ухом и попыталась поймать розовой пастью кружащиеся снежинки.
— Подружились? — с нажимом повторила Мел.
В этот раз рысь важно кивнула.
— И он тебя послушает, если попросишь об одолжении?
В янтаре проскочила растерянность. Эсса оглянулась на своего нового приятеля и неуверенно дернула усами.
— Я слышала, как крылатые обсуждали переход через горы. Армию Андракийцев перетащили к нам вот такие ураганы, под руководством кхассером.
Эсса моргнула, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень бестолковой заинтересованности.
— Кхм, — сморщилась Мел и видя, что племянница не понимает, к чему этот разговор, мягко напомнила, — ты кхассер…хоть и маленький. Это твой Сеп-Хатти. И ты можешь попросить его. Возможно, он не согласится переправить
Эсса наконец сообразила, о чем идет речь, и с воодушевлением бросилась обратно, под стремительно вращающийся столп Сеп-Хатти. И пока Мелена перетягивала промокшую повязку на груди у императора, маленькая рысь неясно ворчала, издавая низкие грудные звуки.
Хорошо бы ей удалось договориться о помощи…
Мелена смутно представляла, как эта самая помощь может выглядеть, и уж точно оказалась не готова к тому, что на нее с ревом налетит стремительно вращающаяся тьма, обрушивая целый шквал ледяных игл и нескончаемые раскаты грома. Она только успела ухватиться за бездвижную руку императора, как их обоих оторвало от земли и закрутило в смертельном хороводе.
Мел до боли сжимала холодные пальцы мужчины. Упустить его — смерти подобно. А еще пыталась найти в этой жуткой кутерьме малышку Эссу. Пару раз ей даже показалось, что мимо нее проносится крылатая тень, но снег забивал лицо, попадая в глаза и рот. По щекам катились слезы, и она ни черта не могла разобрать. Кипящий вокруг нее ледяной ад заслонил весь остальной мир. Лишь иногда мгла становилась не такой плотной, и в эти моменты можно было рассмотреть серые громады скал, пролетавшие в опасной близи, и бездонные проломы коварных расселин.
Над одной из таких трещин Сеп-Хатти начал замедляться.
Вот теперь точно все…
Но не успела Мел попрощаться с собственной жизнью и теми, кто был дорог, как их снова поволокло вперед. Дальше и дальше. Перескакивая через последние пики Драконьих Скал, вздымая снежные облака над Долиной Изгнанников, скользя по плавным склонам Сторожевой гряды. И уже там, на стороне Милрадии, Сеп-Хатти внезапно остановился и выплюнул на снег своих пассажиров. Потом промчался вокруг них, поднимая ледяную вьюгу, и рванул обратно через перевал.
Перед глазами все кружилось. Мел почувствовала, как накатывает дурнота, и не смогла удержать содержимое желудка. Ее выворачивало на снег до тех пор, пока в животе не осталось ничего, и болезненные спазмы сжимали так сильно, что еще немного внутренности тоже оказались бы снаружи.
Когда ее отпустило, она повалилась на снег, вытирая обветренные влажные губы рукавом. Ей было плохо. Настолько, что хотелось растянуться рядом с Маэсом, который по-прежнему не подавал признаков жизни, и заснуть. Каждый удар сердца будто через силу и дурнота то разгоралась снова, то затихала, но не пропадала насовсем.
Решив, что это из-за переезда верхом на своенравном Сеп-Хатти, Мел заставила себя подняться:
— Чего расселась, принцесса? — ворчала на саму себя, — вперед.
Все еще неуверенно держась на ногах, она подошла к Маэсу и принялась разгребать снег вокруг него. Руки у императора были ледяными и дыхание таким редким, что его с первого раза и не заметишь. Мелена стащила с себя плащ и укутала мужчину.
— Держись. Мы почти дома, — коснулась холодной щеки и тут же отпрянула, испугавшись того, как внутри отозвалось на это прикосновение жгучей болью.