Трофейщик
Шрифт:
— Алеша, я не ожидала от тебя такого! Как это — в чем? Ну, скажем, в хранении и торговле оружием для начала. Если тебе мало, я могу продолжить. Хочешь?
— Да, пожалуйста. Очень интересно.
— В убийстве при разборках в лесу одного молодого человека по кличке Фьючерс. Что вы с ним не поделили, Алеша? И зачем ты с бандитами связался? Дружил бы лучше со своим другом Гимназистом. Отучил бы его от наркотиков, которые его в могилу свели. Продолжать?
Алексей молчал. Он чувствовал, что говорившая спокойным, ровным и приятным голосом женщина с каждым словом словно заколачивает ему в череп толстые гвозди.
— Ну, возможно, хотя этот вопрос еще тщательно не изучался, ты мог быть причастен к убийству так называемого авторитета по имени Ильгиз. Знал ты такого? Молчишь? Не знал, по глазам вижу. Но это еще доказать нужно. Далее — ты последний, кто видел живым сотрудника Сергея Андреевича Замето. Он встретился с тобой, а потом его выловили из Невы. А вдруг здесь какая-то связь? Мы тебя в этом, в убийстве то есть, конечно, не обвиняем, но следствию ты бы очень мог помочь. Ну и еще всякое, убийство, например, молодого человека с ярко выраженными гомосексуальными наклонностями по имени Антон, — ты же его знал? Знал. В общем, много тем для бесед, Алексей. Но, повторяю, мы уверены, что ты во всем этом невиновен. — Она помолчала. — Пока уверены. Ты должен понять, Алеша, как мы тебе доверяем. Так что лети спокойно в свою Америку, возвращайся, и тогда поговорим, а главное, не порти себе отдых всякими ужасами. Ничего с тобой не будет. Время теперь другое, к людям отношение изменилось, невиновного никто не накажет.
— Я так понимаю, — тихо, не глядя на женщину, проговорил Алексей, — что за такую любезность я вам буду что-то должен? Вы меня что, банально выражаясь, вербуете?
— Банально выражаясь, вербуем. А если по-человечески говорить, то скорее приглашаем на работу. Я же сказала уже — времена изменились, а ты, Алексей, и товарищи твои, по-моему, не изменились. Ваше представление о том, что происходит вокруг, базируется на книгах и телевизоре, да, впрочем, это у всех так. А изменились не названия организаций, как вам кажется. Изменилась сама работа, цели изменились, способы, отношения внутри коллектива. Ты и не представляешь даже, что у нас сейчас делается, чем мы занимаемся. Алеша, не сталинские теперь времена и не брежневские даже. Нам самим интересно стало работать. Трудно, но интересно. Нужность свою мы осознаем, понимаешь, не партийную нужность, глупость эту, а чувствуем и видим, как реально людям помогаем. Тут, Алеша, долгий разговор предстоит, ты сразу во все это не поверишь.
— Знаете, у меня такое чувство, что и не сразу тоже не поверю.
— Это обманчивое чувство. Чтобы составить мнение о предмете, нужно его узнать для начала. Вот я и предлагаю тебе узнать побольше о нашей работе.
— Можно вопрос?
— Конечно.
— А зачем я вам нужен? Что, других нет?
— Я же говорила тебе — времена изменились. И слава Богу — не шлют нам больше по комсомольским путевкам долбо… ломов, — с натугой закончила она слово. — Отсеиваются случайные люди, остаются профессионалы. Или энтузиасты. Замето вот был профессионал, я — энтузиаст. Думаю, — закончила она монолог, — что тебе было бы интересно попробовать поработать у нас. Перспектива есть, вот что главное. И скучать не будешь.
— А я и так не скучаю.
— Да уж я вижу. Ладно, Алеша, мне пора идти, тебе тоже нужно делами заняться, друзья твои сейчас придут, да и собираться… Ну, проводи меня. — Она встала и протянула Алексею тонкую белую ладонь с длинными аккуратными пальцами. Алексей, помедлив, пожал ее, почувствовав тепло мягкой нежной руки, и волна возбуждения неожиданно прокатилась от живота до самого горла, так что ему пришлось сглотнуть вынесенную этой волной слюну.
Она заметила это движение, эту мгновенную судорогу, сжавшую горло Алексея, и чуть-чуть, самым краешком губ улыбнулась, вздрогнули ресницы, сверкнули глаза. Он отметил эту вспышку, тут же исчезнувшую без следа.
— До встречи, Алеша. Подумайте. — Она снова перешла с ним на «вы».
Он тихо прикрыл за ней дверь, пошел на кухню, набрал в кружку холодной воды и залпом выпил. Ладно, посмотрим, какая там у них работа. Деваться-то все равно некуда. А эта женщина — королева просто…
— Какие у тебя соседи симпатичные, — пророкотал Юраня через три минуты, когда друзья вернулись из магазина. — Что это за царевна-лебедь? Познакомишь? Замужем? — Он выставлял на кухонный стол коньяк, выкладывал салями, консервы, фрукты, пиво, сигареты.
— Это не соседка, парни. — Алексей ходил по кухне взад-вперед. — Не соседка.
— Ну-ка, ну-ка. — Игнат насторожился. — Все продолжается?
— Еще как продолжается. Эта милая дама меня вербовала на службу в КГБ. Или в ФСБ, какая разница.
— Эта вот красивая дамочка тебя вербовала? А ты что? — спросил Юраня.
— Подожди, серьезно, Леха, а ты что сказал? И что по поводу всего этого погрома?
— Ну, она сказала, что погромщиков они поймали, всех бандитов изолировали, что я могу жить спокойно, но дала понять: если я к ним не приду, то они на меня десяток-другой убийств понавешают. Вот так-то. А говорила так ласково, в глаза смотрела, у нас, говорит, работать интересно, все теперь по-другому стало…
— Ну, так что ты сказал-то ей?
— Ничего не сказал. Руку пожал на прощанье.
Игнат наполнил рюмки.
— Ну, Алексей, не бзди. Не ты первый, не ты последний. Новая жизнь для тебя начинается. Может, тебе и понравится. Стукачом ты не будешь, это понятно, да и они не дураки, в сексоты тебя вряд ли заделают. От них увильнуть-то не так просто, понимаешь?
— Ну, я попробую. Попытка не пытка, не правда ли, товарищ Берия? — ответил Алексей старой шуткой.
И тут почти сразу, как ему показалось, наступил вечер. По крайней мере, Алексей пришел в себя, когда солнце за окном уже торчало узким сегментом из-за крыши соседнего дома.
— Ребята? Я что, спал, что ли? — спросил он у Игната с Юраней, все так же сидевших за столом.
— Ну, ты даешь! Какое там, спал! Ты что, на автопилоте все это время находился?
— Похоже на то.
Память Алексея начала проявляться, словно лист фотобумаги в ванночке, но проявляться как-то дискретно — выбрасывала отдельные куски, оставляя между ними незаполненные событиями промежутки, так что неясной оставалась общая последовательность. Самыми отчетливыми были моменты, когда Алексей порывался вскочить и ехать к Катерине или к Гене, причем было это несколько раз. Так, по крайней мере, ему сейчас казалось. То, что Юраня и Игнат еще несколько раз ходили в магазин, он тоже вспомнил, и это подтвердилось количеством разнокалиберных бутылок, стоящих на столе и под столом.
— Слушайте, надо же ехать к Катерине, я не попрощался!
— Никуда не надо ехать, ты с ней говорил раз двадцать по телефону, — успокоил его Игнат.
— Да? — растерянно спросил Алексей.
— Да, да. Мы с ней встречаемся на «Московской» и едем в аэропорт.
— А мы что делать будем до аэропорта?
— Иди в душ и собирайся, — посоветовал Игнат. — А мы с Юраней все-таки приберем тут немного.
Время стремительно сжималось. Алексею, когда он стоял под теплыми струйками в ванной, трезвея и взбадриваясь, казалось, что еще можно успеть сделать массу дел, поговорить с кучей знакомых и друзей, поужинать с Катериной в ресторане. Он уже представлял себе маршрут: сначала в Пулково-I, в кабак, оттуда в международный аэропорт, торжественное прощание и сладкий сон в самолете. Но все оказалось не так, произошло как-то скомкано, быстро. Только он успел выйти из ванной, как Игнат заорал на него: