Трон из костей дракона. Том 1

Tad Williams

THE DRAGONBONE CHAIR. Book One of Memory, Sorrow and Thorn

Copyright © 1988 Tad Williams by arrangement with DAW Books, Inc.

Эта книга посвящается моей матери, Барбаре Джин Эванс, которая привила мне глубокую любовь к Тоуд-Холлу, Стоакровому лесу, Ширу и многим другим тайным местам и странам, расположенным за известными нам полями. И еще она пробудила во мне пожизненную страсть к собственным открытиям и желанию разделить их с другими. Я хочу поделиться этой книгой с ней.

Я

предпринял этот труд из любви к миру и для утешения благородных сердец – тех, кто мне дорог, и миру, к которому стремится моя душа. Я имею в виду не обычный мир тех, кто (как я слышал) не могут испытывать скорбь и желания, но погружены в блаженство. (Пусть Господь позволит им и далее пребывать в этом состоянии!) Их мир и образ жизни моя история не затронет: их жизнь отделена от моей. Я имею в виду другой мир, что одновременно наполнен горькой сладостью и милой скорбью, наслаждениями сердца и болью страстного желания, милосердной жизнью и горестной смертью. И в этом мире позвольте мне жить, быть проклятым с ним или спасенным.

Готфрид Страсбургский (Автор «Тристана и Изольды»)

Эта книга не состоялась бы без помощи многих людей. Я благодарен: Эве Камминг, Нэнси Жиминг-Вильямс, Артуру Росс Эвансу, Питеру Стэмпфелу и Майклу Велану, которые прочитали чудовищно длинный манускрипт, затем поддержали меня и давали полезные советы, а также высказывали умные предложения; Эндрю Харрису, оказавшему мне помощь в вопросах логистики, далеко выходящую за рамки дружеской; и особенно моим редакторам Бетси Воллхейм и Шейле Гилберт, они долго и упорно трудились, чтобы помочь мне написать лучшую книгу, на какую я был способен. Они просто потрясающие.

Странникам в стране Светлого Арда не стоит безоговорочно верить старым правилам и формам, им следует внимательно наблюдать за всеми ритуалами, ведь они часто скрывают истинное кажущимся.

У народа кануков, обитающего в снежных горах Тролльфелс, есть пословица: «Тот, кто уверен, что знает конец всех вещей, когда он их только начинает, либо невероятно мудр, либо невероятно глуп; и здесь не имеет значения, какова правда, – он, вне всякого сомнения, несчастный человек, ведь его рука вонзает клинок в сердце чуда».

Или проще: вновь прибывшим в эту страну следует избегать поспешных выводов.

У кануков есть еще одна пословица: «Добро пожаловать, чужестранец. Тропы сегодня ненадежны».

«…Книга безумного жреца Ниссеса невероятных размеров, говорят те, кто держал ее в руках, тяжела, как маленький ребенок. Ее обнаружили рядом с телом Ниссеса, когда он лежал, мертвый и улыбающийся, рядом с окном башни, из которой его повелитель король Хьелдин выпрыгнул навстречу смерти всего за несколько мгновений до этого.

Рыжевато-коричневые чернила, сделанные из овечьих потрохов, чемерицы и руты – а также какой-то густой багряной жидкости, – высохли и сыпались хлопьями с тонких страниц. Ничем не украшенная кожа безволосого животного непонятного вида послужила материалом для переплета.

Те святые мужи Наббана, что прочитали книгу после смерти Ниссеса, объявили ее еретической и опасной, но по какой-то причине не уничтожили, как обычно поступали с подобными текстами, и она пролежала много лет в почти бесконечных архивах Матери Церкви, в самых глубоких и тайных хранилищах Санцеллан Эйдонитиса.

А теперь, по всей видимости, исчезла из шкатулки из оникса, в которой ее хранили так долго; никогда не отличавшийся разговорчивостью Орден архивов не смог ничего сообщить о нынешнем местонахождении книги.

Некоторые из читавших еретические труды Ниссеса утверждали, будто в них содержатся все тайны Светлого Арда, начиная от темного прошлого этой земли до теней тех, кто еще не появился на свет. Дознаватели священники-эйдониты называли книгу „нечестивой“.

Возможно, труды Ниссеса предсказывали будущее так же ясно – и, по нашим предположениям, эксцентрично, – как сообщали о том, что уже произошло. Однако никому не известно, включены ли в откровения священника великие свершения нашего века – в особенности интересующее нас восхождение и триумф Престера Джона, хотя имеются некоторые основания считать, что они там есть. Большая часть сочинений Ниссеса окутана тайной, их смысл спрятан в странных рифмах и невразумительных намеках. Мне не доводилось читать его произведения полностью, а большинство из тех, кому это удалось, давно мертвы.

Название книги написано сухими строгими рунами, которыми пользовались на холодном севере, где родился Ниссес, – „Дю Сварденвирд“, что означает „Фатум мечей…“»

Из «Жизни и правления короля Джона Пресбитера», Моргенес Эрсестрис.

Именно в этот день в спящем сердце Хейхолта, в лабиринте тихих переходов замка, в заросших плющом внутренних двориках, подвалах и сырых, прятавшихся в тенях покоях возникла незнакомая тревога. Придворные и слуги обменивались нервными взглядами и шептались. Поварята испуганно смотрели друг на друга через корыта в полной пара кухне. Тихие разговоры звучали в каждом коридоре и дворике огромной цитадели. Это мог быть первый день весны, если судить по нетерпеливому предвкушению, охватившему всех, но большой календарь в загроможденных покоях доктора Моргенеса показывал совсем другое: стоял новандер. Осень придержала дверь, и зима собиралась в нее войти.

То, что делало этот день особенным, не имело отношения к времени года, причина заключалась в тронном зале Хейхолта. В течение трех долгих лет его двери были заперты по приказу короля, и тяжелые портьеры скрывали разноцветные окна. Даже служанкам не разрешалось переступать порог зала, что вызывало постоянный гнев старшей горничной. Три лета и три зимы туда никто не входил. Но сегодня двери открылись, и замок гудел от слухов.

Если быть честным до конца, то во всем Хейхолте был всего один человек, которого не интересовал давно закрытый тронный зал, одна пчела в гудящем улье, чья одинокая песня имела собственный мотив, не совпадавший с общим жужжанием. Он сидел в самом центре Уединенного сада, в алькове между стеной часовни, построенной из тусклого рыжего камня, и голым кустарником, и думал, что его никто не ищет. До сих пор день приносил ему сплошные неприятности – все женщины были ужасно заняты и не отвечали на его вопросы, завтрак запоздал, к тому же оказался холодным. Он получил сбивавшие с толку указания – как обычно, – и никто не посчитал нужным вникнуть в его проблемы…