Трон на двоих
Шрифт:
– И чего бы это грызмаговским около нашего дома делать?
– упрямо сказала Маринка.
– Понятия не имею, - ответила сестра, машинально заплетая волосы в косичку, будто уже пришло время вставать.
– Наверное, чтобы отвадить нас от благородных мыслей, припугнуть, как дурочек. Знаю только, что надо Алину от него забирать. Чувствую, понимаешь? Просто всей кожей чувствую! И знаешь, где мы это сделаем? В подвале, где ты меня звала!
– Прямо сейчас?
– Да!
– отрезала сестра.
– Неужели ты сама не слышишь?
– Она решительно стащила сестру с кровати.
Маринка не сопротивлялась. Она сама ощутила, как нарастала тревога. Она покорно
Но Иринка дёрнула её за руку, втаскивая сестру сквозь дверь… прямиком на тёплый цементный пол.
– Ох, ты… - у неё перехватило дыхание. Только Иринка может вот так, без подготовки шагнуть прямо в королевство, но и она никогда не проходила сквозь двери! Да только место, куда они попали, королевством не было. Совсем-совсем не было.
– Смотри, мы так и остались в пижамках!
– возбуждённо воскликнула Ирина.
– Это граница, Маринка! Поняла? Это не наше королевство, это не подвал в магазине - это пограничная территория!
– Сама вижу, - упавшим голосом сказала Маринка и подумала о том, что они вваливаются в подземные владения Грызмага босиком и в одних пижамах. И совершенно не готовыми к такому обороту дела.
– Надо было нам с Котом поговорить… или с бароном…
– Надо, - сникла Иринка.
– И браслеты у Карлы попросить, и мечи взять, и сапоги надеть. Но тогда бы ничего не вышло, правда?
– Правда, - нехотя признала Маринка. Вот уж действительно, правда - горька.
"Секретик" Маринка увидела после долгого-долгого пути по отвратительно знакомому страшному проходу. Зелёный недобрый свет почти потух и сёстры крепко держались за руки, не разговаривая. Пол иногда становился почти горячим, но вскоре жар ослабевал, сменяясь прохладой, почему-то напоминавшей Маринке холодок гранитной плиты на старинной могиле, затаившейся в тени густых зарослей шиповника. А вот у бабушки на могиле росла стройная и очень красивая рябинка, чьи ягоды зимой так чудесно пламенели на фоне заснеженных сосен и берёз.
Как и взрослая Марина тридцать лет спустя, они стояли перед недобро подмигивающим жёлто-зелёным камушком, вделанном в поверхность одного из бетонных столбов, поддерживающих потолок. Впрочем, потолка они уже не видели. В темноте над ними угадывались ворочающиеся чёрные тучи. Изредка они освещались изнутри зелёными бесшумными молниями, становясь похожими на огромные, налитые желтовато-зелёным гноем нарывы. Столб уходил куда-то в немыслимую высоту, выше даже стеллажей, давно потерявших правильные формы. Металл стоек и поперечин был проржавлен, а на прогнивших полках громоздились горы покоробленного временем и дождями картона. Под ногами хлюпала неопределённая тёплая грязь, доходящая до щиколоток.
Марина протянула ладонь к "секретику" точно таким же робким движением, как и тогда, много лет назад. Робость навалилась на неё против её воли и на секунду она испуганно отдёрнула руку. В детстве преодолеть страх ей помогло присутствие отважной сестры… и сейчас взрослая королева Марина испытывала те же чувства.
– Я иду, Иринка!
– тихо сказала она и прикоснулась ладонью к злобно вспыхнувшему огоньку.
Глава 27. О путешествии в царство Грызмага
Они стояли на промерзшей земле. Ноги мгновенно онемели. Наверное, это было к счастью, потому что в окаменевшую грязь намертво вмёрзло битое стекло, отблескивающее тусклым выморочным светом. Дул гнилой ветер, раскачивающий корявые ветви
– Маринка, - преодолевая тошноту, крикнула сестра, - мы босиком! А тут стекло… и проволока!
– Вижу, - отозвалась Маринка и почувствовала, как слёзы сами начали капать из глаз.
– Ирка, это же кладбище какое-то!
– Это Грызмаговские штучки, - дерзко выпалила Иринка.
– Он всегда такой… нечестный!
Было странным слышать от Иринки такое. Обе они знали словечки и похлеще. Но, утирая слёзы и боясь переступить с ноги на ногу, Маринка поняла, что сестрёнка абсолютно точно выразила главную черту Грызмага. Разве честно убивать людей, собак и кошек такими ужасными способами? Разве честно, когда маленькая девочка попадает в деревянный гроб, который нельзя открыть, потому что, увидев то, что там лежит, люди с ужасом убегут с похорон? Марина чувствовала себя высыхающей… словно дохлая рыба на берегу… и грязной, как будто её уже облепили жирные мухи…
– Мы же будущие королевы, Марина, - на плечи её вдруг легли тёплые сильные ладошки и повернули её вплотную к сестре, - мы можем править там, где у Грызмага нет никакой силы!
Ветер трепал пижаму, казалось, ставшую вдруг ветхой и грязной, словно её вытащили откуда-то из свалки старых ненужных венков, там, на окраине кладбища, в овраге. Но глаза Ирины, которые всматривались в её заплаканное лицо, сияли чистым и смелым светом.
– Маринка! Это всё Грызмаг! Он не имеет над нами власти… мы же всё-таки принцессы! Ну? Соберись, давай вместе, а то мне одной не справиться!
Тридцать лет спустя, стоя на этой же равнине, ставшей ещё более мрачной и страшной - ведь взрослая Марина видела в своей жизни намного больше смертей и горя - королева Марина ясно помнила эти замечательные глаза. "Эй, Маринка, держись!
– говорили они.
– Грызмаг не злой волшебник и не какой-нибудь король мёртвых. Это просто слепой в своей ненависти и в своём космическом одиночестве дух, неуправляемая сила, колоссальное отклонение от нормы!"
– А норма - это любовь и порядок, - тихо сказала Марина.
– Любовь и есть мировой порядок… иначе бы опустел весь мир!
– Вместе, Маринка?
– В… в… вме-сте… - всхлипывала младшая сестра.
– На счёт три?
Вместо ответа она только кивнула головой.
– Ты всегда была сильнее меня, Иринка, - сказала взрослая Марина и сделала первый шаг. Она чувствовала, как кожа болезненно лопается, проткнутая гнилыми зубьями стекла… но боль была терпимой. "Рожать было намного больнее, долбанный ты Грызмаг!
– со странной гордостью подумала она.
– Слышишь, ты, мрачный могильный червь? Претерпеть боль, чтобы принести в мир новую жизнь, вот, что могут женщины. Любые. Самые простые, даже не королевы! И тебе этого не понять!"