Трон Персии. Книга первая. Наставник
Шрифт:
– Это что, я тебе кланяться должен, раб? – с деланной яростью спросил Тарш, намеренно нарушая приличия, чтобы в будущем все ошибки можно было списать на буйный, варварский нрав.
– Но так полагается. – оторопел человек дорогой одежде.
– Я не кланяюсь рабам. – высокомерно заявил гость царя. – Что ещё велел передать мне Великий?
– Он приглашает тебя разделить с ним трапезу. – потерянным голосом доложил наставитель.
1 – Ахемен – первый упомянутый в истории царь Персии
2 – Ам – достойный, Дэроеш – богатство (перс.)
Глава 4
– Можешь
Часа два наставитель втолковывал ему правила поведения на приёме у царственных особ. «Трапезой» это было для Иштумегу – для Тарша отводилась роль просителя, имеющего право взять из самих рук царя что-то маленькое и желательно даже не есть, а забрать с собой, при этом всячески благодарить за угощение. Спрашивать не полагалось, только отвечать.
Настовитель периодически пытался говорить с ним свысока, пока Тарш не осаживал его, а после того как он пообещал размозжить учителю череп о каменный пол, не забыв упомянуть, что вполне способен уплатить штраф за порчу имущества Царя Царей, царедворец окончательно присмирел.
Вся премудрость сводилась к трём правилам – кланяйся, благодари и молчи, пока не спросят. Стоило ли тратить на это два часа.
Иштумегу внимательно рассматривал Тарша, пытаясь понять, что такого нашёл в нём зять, что из пастухов ввёл в ближайшее своё окружение.
Красив? Пожалуй, да. Судя по широким плечам крепок, хорошо сложен. Сильно утянутый пояс подчёркивал талию лишённую живота. Видимо, ловок, лицо без шрамов, что для воина неплохой знак. Глаза наглые – дерзок, что при определённых обстоятельствах можно трактовать как достоинство. Борода не на персидский или мидийский манер, скорей… скиф – вот на кого он был похож.
За большим, сделанным из массивного дуба, украшенный резьбой и золотом прямоугольником помимо Царя Царей, восседавшего в кресле, который вполне можно назвать троном, сидело его семейство. По обе стороны – дочери – старшая Мандана слева и младшая, мало похожая на сестру справа. Рядом с ней мужчина с круглой бородкой и невыразительным, безвольным лицом.
Тарш медленно подошёл к столу. Не торопясь, протянул руку к вазе и взял оттуда указанное лакомство. Финики он недолюбливал. Небрежно подбросил на ладони и спрятал в кулак. Склонил голову.
– Раб, который к тебе был приставлен доложил, что ты не умеешь себя вести, поэтому… – Иштумегу сделал вид, что задумался, – поэтому садись за стол. – неожиданно для всех, предложил он. – Угощайся. Финики – это не еда для воина. Воин должен есть мясо.
Аметис переглянулась с мужем.
– Но отец…
– Сегодня он мой гость. – отмахнулся Иштумегу. – Я так желаю.
Раб за креслом царя щёлкнул пальцами, и к Таршу бросилось сразу трое. Первый угодливо пододвигал стул с высокой спинкой. Второй поставил перед ним блюдо, на которое положил большой, ещё дымящийся кусок мяса и нарезал его маленькими порциями. Третий наполнял его серебряный бокал вином.
– Ешь. – предложил властелин. – Но прежде ответь – ты и вправду мог побить моего раба?
– Прости, Великий, но не поединок же ему предлагать.
Царь улыбнулся. Он счёл ответ забавным.
Тарш решив, что вопрос исчерпан, отправил первый кусок в рот. Вся четвёрка наблюдала за ним. Аметис с мужем с неприязнью. Чужак им не нравился, и сидеть с ним за одним столом, считали для себя неприемлемым.
Иштумегу, наоборот, с любопытством, и как подозревал Тарш, с намерением ласковым обращением, если и не перетянуть на свою сторону, то хотя бы расположить к себе, точно так же, как тот проделал с Касисом. В своей борьбе с обнаглевшей знатью он мог опираться именно на таких, как этот свободолюбивый перс.
Мандана, не желая возвращаться обратно в Пасаргады, надеялась найти в нём опору для дальнейшей борьбы за права своего сына на мидийский престол. Здесь, в Экбатанах она была одна против целого клана магов, тянущих жадные руки к трону. Он ей был нужен.
Прожевав, Тарш причмокнул. Глазами изобразил восторг.
– О, Великий. Твоё угощение так же великолепно, как и всё здесь. – он обвёл рукой зал. – И я безмерно счастлив оказанной мне честью сидеть за одним столом с тобой, Царь Царей.
– Ты мне говорила, что он дик и не обуздан. – Иштумегу посмотрел на старшую дочь. – А я вижу, что он учтив, как вельможа.
– Я говорила – он быстро учится. – Мандана мягко коснулась ладонью руки отца. – Думаю, из него получится хороший наставник для твоего внука. – она приблизилась к нему и добавила шёпотом. – Оставь его здесь, приблизь к себе – я прошу. С таким, как этот варвар мой сын станет непобедимым воином, а не таким, как его отец, и ты сможешь гордиться им.
Иштумегу внимательно посмотрел на дочь. Ах, если бы не этот проклятый сон. Создать ещё одну, третью партию, и пусть тянут покрывало каждый на себя. Тогда уж точно никто из них не подумает укоротить его дни. Но если он…
– Моя дочь хочет, чтобы ты остался здесь и стал наставником моего внука. Ты согласен?
Тарш поднялся из-за стола.
– Почту за величайшую честь, о Великий! – он приложил ладонь к сердцу и поклонился.
– Когда он родится, тебя поместят в одну из ближайших с ним комнат. Приставят нужное число слуг и позволят входить к нему.
– Я готов спать у его ног, государь. Только прошу – не нужно так много слуг, мне хватит и одного, который есть.
– Ты к тому же скромен. Это хорошо. Обладание такого числа добродетелей, завещанных нам пророком, даёт тебе право быть наставником моего внука. Выпей за его здоровье и ступай. Я узнал о тебе всё, что хотел.
Тарш вернулся к себе. И проклял всё – самостоятельно избавиться от царского подарка было затруднительно, а Касис куда-то запропал. Будущий наставник внука Иштумегу надеялся, что на кухню. Пришлось справляться одному.
Завязочки, крючки, застёжки. Тарш ругался, выкручивая до ломоты локти. Он промучился с полчаса, но всё же аккуратно умудрился разоблачиться и ничего не порвать или оторвать.
– Надо будет прикупить чего-нибудь попроще, в смысле облачения. – подумал про себя и завалился спать.