Трон Зевса
Шрифт:
Судя по виду, отец Джонатан совершенно расстроился. Его взгляд, слова, да и вообще всё поведение не на шутку беспокоили Боуда. Он не мог понять состояния священника. По сути, у него так же случались видения. Правда с тем лишь различием, что прежде он мог безошибочно указать смысл этих событий а не предполагать и сомневаться как сейчас.
— Может тебе стоит отдохнуть от всего этого? — осторожно спросил у него, Боуд.
— Нет. Я должен разобраться в происходящем. Должен понять…а для этого мне необходимо сопровождать вас всюду куда бы вы не поехали. Это возможно?
— Я
Боуд с теплотой пожал ему руку и покинув часовню, направился в свой кабинет. По пути, он ещё раз переосмыслил слова священника, однако нашёл в них только бессмысленное предположения и ничего больше. В любом случае, он пока никак не мог помочь. Так что следовало сосредоточиться на этих странных словах, которые им удалось прочитать на развалинах храма Артемиды.
К его удивлению и несомненной радости, у него в кабинете находилась профессор Александрова и…профессор Коэл. Они смеялись, подтрунивая друг над другом. Отчего Боуд сделал вывод, что примирение состоялось. Он тепло поздоровался с Коэл и сразу прошёл в своё кресло, чем вызвал смех обеих женщин. Боуд снял пиджак и повесил его на спинку кресло, при этом он устремил вопросительный взгляд в сторону Александровой. Правильно понимая значение этого взгляда, она коротко пояснила:
— Мы с Энн разошлись во мнениях. Она сказала, что вы, войдя в кабинет, вначале зададите несколько вопросов а потом снимите пиджак, сядете в кресло и…возьмёте ручку… — её последние слова пришлись на тот миг когда Боуд сел в кресло и, взяв ручку, по обыкновению завертел её между пальцев.
— Я же сказала, что вы всё это сделаете и только потом станете задавать вопросы. Я оказалась права, а Энн ошиблась, — в конце речи Александрова коротко засмеялась при этом не преминув бросить озорной взгляд в сторону Коэл. Та тут же притворилась сердитой и громко заявила:
— Это уже слишком, Ольга. Вы всё время обходите меня…
— Мне до чёртиков приятно видеть вас весёлыми, — перебил её Боуд с совершенно серьёзным видом исключавшим дальнейшие шутки, — однако у нас есть дела и поважнее. Поэтому, прошу вас, уважаемые дамы, будьте серьёзней,…иначе мы никогда не поймём, в каком направлении двигаться дальше. Договорились? — Боуд оглядел два весёлых лица и увидел два молчаливых кивка.
— Отлично! У кого ни будь есть мысли по поводу этих странных слов? Кстати Энн, ты в курсе о чём идёт речь?
Профессор Коэл неспешно кивнула.
— Ольга рассказала. Я полагаю, что речь может идти о Калигуле…что? — она устремила несколько растерянный взгляд в сторону Александровой. Та едва сдерживалась, чтобы вновь не рассмеяться. С трудом, но ей удалось сдержать свой вопрос. Но голос прозвучал весело:
— Энн, у тебя нездоровое пристрастие ко всему Римскому!
— Но ты же не станешь отрицать, что эти слова имеют некоторую схожесть с обликом Калигулы? —
парировала Коэл.
— Не стану! Но добавлю…весьма отдалённое. Это точно не наш случай.
— А какой же наш?
Александрова развела руками в обе стороны. Не переставая наблюдать за ними, Боуд полуобернулся и вытащив из внутреннего кармана пиджака исписанный листок, положил перед собой. Едва наступила пауза как он тут же вмешался в разговор:
— Итак, давайте попробуем разобраться со всем этим. Первая строчка… «когда сестра возлюбит брата»…что это может значить? — Боуд устремил взгляд на женщин.
— Калигула!
— Калигула не подходит, — с упорством повторила Александрова, — он любил свою сестру, но её любовь к Калигуле вызывает очень серьёзное сомнение. А здесь имеется в виду именно любовь сестры к брату.
— Понятно, — подвёл итог Боуд и продолжал, — вернее с первой строчкой полный провал. Потому перейдём ко второй… «разделит ложе с ним, затем сожжёт и прах испьёт». мнения? — снова взгляд в сторону женщин. Обе развели руками в стороны. Чуть позже Александрова заметила:
— Странно всё это, Джеймс. Сначала возлюбит, затем убьёт… судя по всему речь идёт о её родном брате. Я не припомню в истории такой ужасной женщины.
— Следовательно у нас ничего нет, — подвёл очередной итог, Боуд и продолжал со свойственной ему задумчивостью, — здесь можно сделать простой вывод — гадание над словами не приведёт к результату. Мы должны пойти другим путём.
— И каким же? — поинтересовалась профессор Коэл.
— Мы должны некую последовательность, общие признаки которые присутствуют и в первом послание оракула и во втором. Отсюда проистекает логичный вопрос. А чем собственно известен этот храм Артемиды? Что в нём такого, чего нет в других храмах?
— Джеймс! — в один голос воскликнули женщины. — Это же одно из чудес света античного мира!
— Уже хорошо. У нас появились ответы, — Боуд довольно хмыкнул под нос и с новой силой завертел ручку. — Второй вопрос. Сколько их было…этих чудес?
— Семь! — ответила профессор Коэл.
— И какие? Известно?
— Тебе перечислить?
— Будь добра, Энн!
— Храм Артемиды, — профессор Коэо загнула первый палец на правой руке, — Пирамида Хеопса,
Висячие сады Семирамиды, Александрийский маяк, Мавзолей в Галикарнасе, Колосс Родосский и
Статуя Зевса в Олимпии. Вот они все.
— Мне это ровным счётом ничего не говорит, — признался Боуд, — и я пока не вижу смысла в этих названиях. По этой причине, нам с вами необходимо перебрать остальные шесть названий. Возможно нам удастся понять есть ли связь между нашими поисками и чудесами. Кстати, это выдумка или они на самом деле существовали?
Увидев два укоризненных взгляда, Боуд насмешливо произнёс:
— Значит, на самом деле существовали. Мне интересно…а что это за сады? Они и правда где- то висели?
— В Вавилоне. Именно там и испустил дух Александр Великий!
— Сочувствую! А часом у него там сестры не…
— Не было! — язвительно ответила профессор Коэл. — Так что твоя версия отпадает.
— Жаль. Похоже, мы с вами так и не сможем продвинуться дальше. Давайте вот что сделаем. Вы покопаетесь в истории и постараетесь найти ответы на наши вопросы а я тем временем займусь этими чудесами света. Мне нужно знать о них всё. Отсюда просьба уважаемые дамы, не могли бы вы предоставить всю необходимую информацию в письменном виде?