Трон Зевса
Шрифт:
— Спрашивай, Джеймс!
Следующие два часа не только Боуд, но и оба профессора со всей тщательностью расспрашивали отца Джонатана. И лишь когда ему больше нечего было сообщить, все трое ушли, оставив его одного в часовне. Сразу после беседы со священником они уединились в кабинете Боуда как в былые времена. Все трое выглядели озабоченными и напряжённо размышляли над словами отца Джонатана, оттого разговор долгое время не начинался. Боуд больше наблюдал за женщинами, чем размышлял.
По его лицу было заметно, что ему не терпится задать несколько вопросов, которые,
— Сивилла? — Боуд оглядел обеих женщин внимательным взглядом и только потом продолжил: — У нас есть только это имя. Кто–нибудь знает, что это за имя?
Обе женщины одновременно кивнули головой к радости Боуда. Чуть помедлив, на вопрос ответила профессор Коэл. Она сняла очки и, протирая их, произнесла:
— Одно из имён оракула в Древней Греции!
— Дельфийский оракул? — уточнил Боуд, используя свои скудные знания истории.
— Почему же именно Дельфийский? — отозвалась профессор Коэл. — Это мог быть любой другой. Я не услышала ничего, что бы указывало на конкретного оракула.
Боуд нахмурился, услышав эти слова.
— А разве были другие оракулы в Древней Греции?
— Их было девять. Правда, римляне добавили десятого оракула, но он никогда не воспринимался всерьёз!
— И что, всех звали Сивилла?
— Это не имя, Джеймс, а название!
— И в чём разница?
— Имена могли быть разными, но тот, кто становился оракулом, именовался «Сивиллой»!
— А если им становился мужчина, что, тоже получал женское имя?
— Мужчин среди оракулов никогда не было. Выбирались только женщины.
— Понятно, — неопределённо протянул Боуд и тут же снова спросил: — И чем занимались эти Сивиллы?
— Предсказывали будущее. Разве непонятно? К ним обращались все, начиная от царя, заканчивая последним нищим. Слова оракула едва ли не всегда становились определяющими в принятии решений. Зачастую предсказания оракула действительно сбывались. Тому есть немало свидетельств.
— Следовательно, мы можем предположить, — Боуд сделал маленькую паузу и лишь потом закончил свою мысль, — что слова Сивиллы не что иное как предсказание?
— Только слишком туманное!
— У меня другое мнение, — подала голос Александрова, чем вызвала удивлённый взгляд своей подруги.
— И какое же? — сразу заинтересовался Боуд.
— Мне кажется, что всё увиденное и услышанное отцом Джонатаном имеет определённый смысл. Ведь она знала о его присутствии. Она знала, что он должен прийти.
— И где ты видишь этот загадочный смысл? — с нескрываемым сарказмом поинтересовалась профессор
Коэл. — Обычные слова и только. Возможно, он и мог иметь место в самом конце речи Сивиллы, но ведь отец Джонатан так и не услышал, что именно он должен помнить «о самом главном».
— Может ты и права, — вынуждена была согласиться Александрова. Она тут же устремила взгляд на
Боуда и спросила его мнение по поводу происходящего.
— Анализирую, — отозвался Боуд. — Пытаюсь составить общую картину и наметить правильное направление поисков.
— Так мы займёмся поисками? — в один голос воскликнули
— Вы как всегда упустили самое важное из рассказа, иначе вам бы не пришлось задавать этот вопрос!
— И что же мы упустили? — вновь раздались два голоса, в которых на сей раз прозвучали возмущённые нотки.
— Многое. Даже лёгкий анализ показывает, где именно следует искать, хотя и непонятно, что именно.
Но думаю, скоро у нас будет ответ и на этот вопрос. Оракул же, вне всякого сомнения, именно
Дельфийский…хотя нет, — Боуд задумался, однако почти сразу же продолжил свою мысль: — Это может быть любой из девяти. Здесь ещё рано делать какие–либо выводы. Только предположения.
— Джеймс, ты когда–нибудь научишься говорить понятным языком? — в сердцах бросила профессор
Коэл. Её всегда раздражало это его свойство говорить непонятные вещи в ещё более запутанных ситуациях.
— Я всегда так объясняю, — парировал Боуд, — а ты практически всегда приходишь к мысли о том, что могла и сама до всего додуматься.
— Этот случай станет исключением!
— Ты думаешь, Энн? Ну что ж, тогда следи за моей мыслью. Сейчас я соберу всё происходящее в единое целое и покажу тебе то, что ты не видишь. Этого не увидел даже Джонатан. Что очень и очень странно. Итак, — Боуд оглядел женщин, словно призывая их быть более внимательными, но они и без того обратились в слух и не сводили с него взгляда. — Первый момент и очень важный.
Джонатан оказывается в комнате с его святейшеством. Тот читает книгу «Дельфийское святилище
Аполлона». Именно этот момент указывается в качестве начала пути святым Генрихом. Идём дальше. Теперь кладбище и эта статуя. У меня чувство, что они неспроста появились. Скорее всегоэто ориентиры, которыми мы должны руководствоваться в наших поисках. Что касается людей, которые опустошали могилы, здесь всё предельно ясно. Они что–то искали. Скорее всего, они знали, что это нечто находится в одной из могил кладбища. Это предположение подтверждают и слова молодого человека. Как мне видится, он сумел унести это нечто перед самым носом у этих людей, а затем передать оракулу. Короткий разговор между Сивиллой и этим молодым человеком наводит на мысль о существовании некоего плана, с помощью которого этот таинственный предмет или нечто, что он принёс в пещеру, должно быть надёжно спрятано. Ценность этого нечто усиливается предполагаемым самоубийством молодого человека. Из всего этого можно сделать простой вывод,
— задумчиво продолжал говорить Боуд, — этот предмет и есть то, что мы должны найти. А в словах
Сивиллы, скорее всего, скрыт путь к этому нечто. Если так, тогда нам следует ответить на вопросы:
«Для чего нам искать это «нечто»? Что это может быть? Как это связано с происходящим? И тот ли это путь, по которому мы должны пойти?» Учитывая опыт прошлых лет, я склонен положительно ответить на последний вопрос. Но тогда перед нами встают все остальные вопросы. Мы должны будем найти ответы на них или, иначе говоря, незамедлительно начать поиски этого «нечто».