Трон Знания. Книга 1
Шрифт:
Она вслед за Адэром переступила порог спальни Вилара. В комнате витал вязкий аромат травяных настоек и мазей. К ядреным запахам клевера, полыни, багульника и мяты примешивалось сладковато-тягучее благовоние меда и акации. Воздух одновременно дурманил и бодрил. Как будто сидишь у звонкого горного ручья, свежесть прохладной воды наполняет тело бодростью, а от душистого дыхания ветерка, прилетевшего с цветущих лугов, клонит в сон.
Малика даже на какое-то время растерялась. Воображение так четко нарисовало картину уединения на лоне природы, что не сразу удалось разглядеть
Адэр прошел через комнату и облокотился на изголовье широкой кровати. Смуглый старик в серой холстяной одежде склонился в низком поклоне. Две служанки засеменили к выходу. Проходя мимо Малики, хмыкнули. Вилар приподнялся на локтях.
Она всю дорогу представляла встречу с маркизом, продумывала слова, которые смогут объяснить ему, что рассчитывать на ее доступность бессмысленно. Теперь смотрела в запавшие глаза Вилара, и облако его нежности окутало ее с головы до ног. Какая же она дурочка, если решила, что Адэр, прикрываясь болезнью друга, вез ее в замок с единственной целью – посмеяться над ней. Малика смотрела на Вилара и знала: он ждал ее, как никого в своей жизни не ждал.
– Малика… – промолвил Вилар и улыбнулся.
Она подняла с пола плед:
– Почему вы в постели?
– Так получилось.
Малика бросила плед на кресло, спрятала за спину руки и сцепила пальцы:
– Вы не похожи на больного.
Конечно, это неправда. Даже несведущему в медицине человеку было понятно, как плохо себя чувствует маркиз. От былой упитанности не осталось и следа: из-под одеяла выглядывали худые плечи, на щеках появились ямочки. Темные тени обвели глаза.
Вилар похлопал по постели рукой, обтянутой бледной кожей:
– Присядь.
Заметив, как Адэр скривил губы, Малика выпалила:
– После долгой дороги не помешало бы пообедать. И вещи за меня никто не разложит.
Адэр хмыкнул и, сбросив плед на пол, развалился в кресле.
– Ты придешь ко мне? – спросил Вилар. – Позже, когда разложишь вещи.
– Конечно.
«А куда я денусь? – думала Малика, шагая к двери. – Теперь я ваша сиделка».
***
Мун совершал обход своих владений. За неделю ничего не изменилось. Слуги, занятые работой, окликали его и поздравляли с возвращением. Он махал рукой в ответ и продолжал путь. Спустившись в сад, заметил между деревьями Адэра с каким-то человеком. Не желая лишний раз попадаться правителю на глаза, пошел обратно. Сделав несколько шагов, медленно обернулся. Все звуки исчезли. Хотелось кричать, но голос пропал.
Мун брел по газонам и клумбам, сминая цветы и ломая побеги кустов. Схватив Йола за рукав, выдавил:
– Брат…
Держа Йола за руку, словно страшась, что тот исчезнет, взлетел по ступеням, как во времена былой молодости. Злился, что слишком длинный коридор, и боялся, как бы от неожиданного счастья не остановилось сердце. Войдя с братом в комнату, разрыдался.
Йола принялся вытирать слезы на его щеках:
– Мун научился плакать.
– Жизнь научила.
Хотелось прижать Йола к себе и не отпускать. Испугавшись, что от переживаний подкосятся ноги, Мун усадил брата на краешек узкой кровати. Примостившись рядом, уронил руки на колени.
– Сколько мы с тобой не виделись, Йола?
– Двадцать четыре года.
– Двадцать четыре, – еле слышно повторил Мун.
Годы пролетели как сон. Вся жизнь пролетела как сон – тяжелый, мучительный. Порой желание проснуться было настолько сильным, что Мун рвал на себе одежды, раздирал ногтями тело в кровь, призывая ангела смерти. И всякий раз вместо ангела появлялся кто-то, ради кого Мун продолжал жить.
– Йола думал, что брат обитает за Долиной Печали.
– Как видишь – нет, – промолвил Мун, разглядывая вздувшиеся вены на руках. – Я пробыл у морун всего три года.
– Йола думал, что с земель морун не возвращаются.
– Они насильно никого не держат.
– Йола думал иначе. А еще Йола знал, что найдет в замке брата.
Мун недоверчиво покосился:
– Откуда?
– Вилар два дня бредил и звал Малику. Редкое имя. Йола знал одну женщину с таким именем. Потом Йола узнал, что в замке жил Мун. Но Йола не знает, куда ушёл Яр.
Мун облокотился на колени, уронил голову на грудь:
– Яра убили.
Йола в голос выдохнул:
– Горе-то какое.
– И жену его… Малику… тоже убили.
Йола обнял Муна за плечи:
– За твоей спиной одни могилы… Чем ты провинился перед Богом?
Мун устремил взгляд в выцветшие глаза:
– Чем мы провинились? Три брата – Йола, Мун и Ахе. И ни у кого нет ни жены, ни детей. Когда мы так сильно нагрешили?
Йола тяжело поднялся. Немного потоптался, разминая ноги. Подошел к окну:
– Почему не вернулся к морскому народу?
Мун хохотнул:
– Потому что морской народ меня выгнал.
– Это было давно. И после смерти Яра обиды уже не имеют значения.
Мун потер ладонями лоб. Перед внутренним взором пролетели события давно минувших дней.
Морун – представительниц древнейшего народа – боялись и ненавидели. Их считали и до сих пор считают ведьмами, которые превращают мужчин в рабов. Когда Яр – воспитанник Муна – полюбил моруну и решил на ней жениться, ориенты попытались снять с него колдовские чары. Однако обряды и молитвы не помогли: Яр не находил себе места и просился к любимой. Тогда его посадили в клетку, и он начал сходить с ума: отказался от еды, выл день и ночь, грыз деревянные прутья, рыдал, как младенец. Мун сжалился над Яром и помог ему сбежать, за что ориенты назвали его предателем и изгнали из племени.
– Йола виноват перед Муном, – проговорил брат, отведя взгляд от вида за окном. – Йола не понимал Муна.
Мун покачал головой. Все силы ушли, чтобы вопрос прозвучал спокойно:
– Сейчас понимаешь?
– У Йола было время подумать. И… – Брат отодвинул стул от стола. Сел. – Йола надеялся найти здесь Яра и попросить прощения. Теперь вину понесу до самой смерти. – Потер ладонями острые колени. – Мун пойдет с Йола к морскому народу?
– Если морской народ примет моруну, пойду.