Трон Знания. Книга 1
Шрифт:
– Не ниже двенадцати градусов.
– Вы шутите?
– Йола не умеет шутить.
Ярис расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:
– А куда ныряет ориент на двенадцать часов?
– В море. Мун! Помоги.
Ярис посмотрел на старика, сидящего на стуле, и поморщился – в суматохе он явно переборщил с успокоительными каплями.
– Я помогу. Что надо сделать?
– Йола хочет посмотреть спину.
Они осторожно перевернули Малику. Взглянув на письмена, Ярис вытер выступивший на лбу пот. Слова побледнели, проступали не все буквы, и лениво бегущие строки походили на прореженные зубья старой расчески.
– Йола не знал, что надпись живая, –
– Именно это удержало меня от вскрытия.
Пальцы старика забегали по спине Малики.
– Четвертый выбит. Пятый.
– Не так быстро, – попросил Ярис, нервозно листая карточку.
– Седьмой. Копчик смещен.
– Подождите!
Старик перевернул Малику на спину:
– Сколько у Йола времени?
– Двадцать минут. А что вы делаете?
– Йола хочет знать, почему Малика не дышит.
– Честно говоря, когда я увидел девушку, решил, что у нее вообще не осталось целых костей и внутренних органов. Однако при обследовании методом пальпации оказалось…
Ярис подавился словами. Пальцы старика чуть ли не полностью ушли под ребро Малики.
– Отломки ранили легкое. В себя воздух тянуть можно, а вытолкнуть нельзя. Сколько у Йола времени?
– Десять минут.
– Йола нужна длинная игла, пустая внутри. – Старик поцеловал Малику в лоб. – Потерпи, дочка.
***
Ярис кружил по коридору, нервно потирая ладони.
В его клинике работали доктора почти всех востребованных специальностей. В основном это были выходцы из малоимущих семей, те, кто не гнался за большими деньгами, кто искренне любил медицину, народ и родину. Ярис помогал им с обучением за границей, притом не тратя отцовских денег. Он изобретал лекарства, продавал свои открытия, и статью дохода, не задумываясь, превращал в статью расхода с целью получения в дальнейшем прибыли в виде надежных и самоотверженных соучастников великого дела. Но с травматологами ему не везло. И всему причиной был прииск «Горный», где чуть ли не каждый день случались травмы, чаще всего несовместимые с жизнью.
Иногда врачам улыбалась удача, и они складывали кости в конторе или в какой-нибудь лачуге при свете керосиновой лампы. Но удача – капризная подруга, и зачастую приходилось оказывать помощь прямо на прииске, на высоте двух миль над уровнем моря.
Сподвижники быстро выдыхались и уже через месяц, от силы через два, сбегали. Точнее, находили массу причин для ухода из клиники. Радовало одно – Ярис не успел потратиться на дорогостоящее оборудование для травматологии.
Сегодня он стал свидетелем сложнейшей работы, проведенной неспециалистом в том смысле слова, какой он вкладывал в это понятие. То, что сделал ориент, что сотворили его руки и пальцы без какого-либо оборудования и приборов, заставило забыть о правителе. Неизвестно, когда Ярис вспомнил бы о нем, если бы не показавшийся в конце коридора маркиз Бархат в сопровождении сестры милосердия.
– Я говорила, что сюда нельзя, – издалека крикнула девушка, – но они не хотят слушать.
Стараясь ни словом, ни взглядом не выдать негодования, Ярис устремился навстречу маркизу. День явно не задался – вместо того, чтобы уделять внимание пациентам, он вынужден ублажать высочайших гостей, которые ведут себя как хозяева.
– Маркиз Бархат, прошу вас вернуться.
– Почему я не могу проведать больную?
Интерес знатного человека к состоянию девушки из низшего сословия показался Ярису довольно странным, если не сказать – нездоровым. Это ему, доктору, всегда было безразлично, во что одет страждущий – в дорогой костюм или в рубище. Но ровня ему по происхождению спокон веку с прохладцей взирала на нужды и беды прислуги.
– В отделении интенсивной терапии посещение больных запрещено, – произнес Ярис, придав голосу спокойное, но твердое звучание.
– Почему больная с переломом ноги находится в реанимации, а не в обычном отделении?
Вопрос маркиза поставил в тупик. Ярис снял очки, посмотрел сквозь стекла на свет. Правитель отнесся бессердечно не только к убеленным сединами старикам, он скрыл подлинную причину нахождения девушки в клинике даже от своего соратника.
Адэр участвовал в поисках Малики, проявил к ней сострадание и лично привез ее родственника и чудо-доктора – это вознесло его в глазах Яриса на высшую ступень благородства и человечности. Сейчас же правитель упал, точнее, мог упасть, ибо Ярис еще пытался разобраться в подоплеке его неблаговидного поведения.
– Ноги как раз целы, – сказал он, надевая очки. – И руки целы.
– В таком случае я настаиваю… – начал было Вилар заносчиво, но, слава Богу, ему хватило ума умерить гордыню и обратиться к Ярису уже более уважительно: – Прошу прощения за излишне резкий тон. Вероятно, я неверно истолковал слова правителя о болезни девушки. Конечно, я не имею право нарушать установленные вами правила, но прошу вас в виде исключения позволить мне взглянуть на нее.
– Кем она вам приходится?
– Она… она моя служанка.
Взор Вилара потускнел, плечи поникли. Казалось, маркиз из последних сил держится на ногах. Уж не попал ли в зависимость от моруны этот высокородный мужчина?
Ярис взял Вилара под локоть и повел по коридору:
– Состояние вашей служанки очень тяжелое. Девушка угодила в какую-то переделку и чудом осталась жива.
– Правитель ничего не сказал мне.
Неожиданно в голову пришло объяснение непонятному отношению Адэра к своим спутникам.
– Возможно, правитель поступил так из гуманных соображений. Вы бы всю дорогу изводили себя безрадостными мыслями.
Другого дворянина возмутил бы даже намек на его чувства к служанке. А Вилар, как ни странно, пропустил мимо ушей скрытый смысл фразы.
Подойдя к палате, Ярис сжал его локоть:
– Если я не ошибаюсь, ваш отец Суан Бархат? Советник Великого по вопросам транспорта и связи?
– Совершенно верно. Это имеет какое-то значение?
– Абсолютно никакого. Простое любопытство, – ответил Ярис и открыл дверь.
Старики вскочили со стульев, согнули спины. Сделав несколько больших шагов, Вилар застыл перед лежащей на кровати девушкой. Ярис боролся с желанием обойти маркиза и взглянуть ему в лицо. Какие же чувства сквозят во взоре потомка одной из самых знатных фамилий Тезара? Ведь если маркиз находится в пленительной власти особы из низшего сословия, его отцу пора бить тревогу, ибо во всем мире ничто не ценится так высоко, как сохранность чистоты высокородной крови.
Мысль, что чужие чувства и чужая кровь не должны его волновать, во всяком случае, не сейчас, когда у него в гостях правитель, заставила Яриса перепоручить Вилара сестре милосердия и поспешить в кабинет.
Адэр смотрел в окно. Даже со спины в его осанке, постановке головы и развороте плеч сквозило столько величия и силы, что Ярис, переступив порог, невольно задержал дыхание – как же престолонаследник Тезара похож на великого отца.
Адэр обернулся:
– Распорядитесь насчет комнат, маркиз Ларе. Мы у вас немного погостим.