Трон Знания. Книга 2
Шрифт:
— Плевать я хотел на пустые имена. — Адэр поднял с пола туфли, перекинул через плечо рубашку и брюки. — Парень! Идем!
— Прошу вас, подумайте! Вы не из тех, для кого мелкие личные интересы важнее сострадания.
Вскинув руку, Адэр уперся пальцем Малике в грудь:
— А я требую, чтобы мелкие личные интересы правителя ты ставила выше безграничной жалости к подлецам и подонкам. И на суде ты будешь вести себя, как справедливый судья, а не как плаксивая девица. И проголосуешь, как я хочу, а не как хочет твоя сердобольная душонка. Ты поняла? Не слышу ответа.
— Да.
Адэр
— Каждый раз, когда я говорю вам "да", внутри меня кричит "нет", — произнесла Малика. — И чем чаще вы требуете от меня "да", тем сильнее мое "нет". Рано или поздно оно возьмет реванш. Оно разрушит мое единство и станет моей темной частью. Не надо меня ломать, Адэр.
— Ты сама себя ломаешь.
Безжизненная тишина поглотила звук шагов правителя и недовольное ворчание звереныша.
Утро на удивление выдалось солнечным и теплым. Откуда-то взялись горластые стайки серых пичуг и реденькие тучки назойливой мошкары. Из влажной земли к прозрачному лазурному небу потянулись тонкие травинки.
Иншвид отказался присутствовать на суде и, скрестив руки на груди, смотрел из окна гостевой комнаты на осыпающийся сад. Словно повинуясь безжалостному взору, вдруг поникли травинки, шар насекомых разорвался в лохмотья, наивные пташки вспорхнули и исчезли в промозглом небе, замок овеяло дыханием угасающей осени.
Иншвид посмотрел на часы, уселся в кресло и закрыл глаза.
Шестнадцать советников, восседая за круглым столом, посматривали на Лаела. Орэс с видимым спокойствием пролистывал бумаги. Отказ Иншвида от участия в судебном спектакле был ему на руку. Не надо ломать комедию, строить из себя грозного судью и растягивать обсуждение проступка Иштара на долгие часы. Достаточно выдвинуть обвинение и выслушать приговор из уст каждого советника.
Лаел посмотрел на часы и сложил руки поверх документов.
Малика вглядывалась в лица советников. Никто из них, за исключением Крикса, Анатана и маркиза Ларе, не догадывался, через какой ад прошли она и Адэр. И пребывая в неведении, они собирались судить Иштара лишь за то, что он неоднократно нарушал границу, содержал бандитский лагерь и покупал рабов. Несомненно, этого было достаточно, чтобы приговорить его к смерти, не здесь — в Ракшаде. Ее голос против шестнадцати не имеет никакого значения — Иштар будет выдан брату. Однако сердце женщины многогранно и непредсказуемо — порой прощает тех, кто сильнее всех ранил, и часто наказывает того, кто предан всей душой. Малика старалась не думать, что ждет ее после суда — какие слова услышит от правителя, как посмотрит на нее Вилар.
В зал в сопровождении неизменного красноглазого спутника вошел Адэр. Без слов приветствия уселся в черное кресло и окинул советников тяжелым взором. Они собрались судить того, кто уже осужден собственной страной? Иштар, не ведая сам, стал изгоем в ту самую секунду, когда к небесам взлетел его младенческий плач — он не был нужен ни Всевышнему, ни родителям, ни братьям, ни людям. Итог его лишенной смысла жизни — два метра под землей.
Часы пробили девять.
Иштар шагнул на плиты зала Совета. В его мужской красоте не было ничего человеческого: лицо походило на выточенную из камня маску, а великолепно сложенное тело напоминало изваяние из темного мрамора. И только мерцающие глаза напоминали, что это нечто — живое.
Иштар широко расставил ноги, заложил руки за спину, горделиво вскинул голову и… свел на переносице брови. За круглым столом в окружении мужчин сидела она. Прижимала к подбородку толстый шарф и не сводила с него взора.
Орэс Лаел быстро зачитал обвинение. Попытался добиться от Иштара признания вины, но тот молчал. Мужи для проформы посовещались. Под сводчатым потолком шестнадцать раз пролетело: «Выдать Ракшаде!»
Орэс с видом человека, который до конца исполнил свой долг, принялся складывать бумаги в стопку.
— Тайный советник! Ваше слово, — обронил он как бы невзначай.
Малика поднялась. Иштар шевельнул губами — словно переспросил: «Тайный советник?»
— Иштар Гарпи! — прозвучал подрагивающий голос. — Я прощаю тебя! Ты не знал материнской ласки и не ведал любви. Пережив смерть отца и братьев, ты рос в тени безумного правителя. Тебя ослепили ненавистью, оглушили злостью. Ты не познал счастья в жизни, а потому ее не ценишь. Ты заблудший человек, и таких, как ты, в твоей стране миллионы. И мне жаль, что не будет в Ракшаде правителя, над которым Всевышний простер бы длань и благословил бы на деяния, достойные настоящего мужчины. Мне жаль не тебя, Иштар Гарпи. Я скорблю по твоей отчизне. И сейчас я не здесь, я рядом с несчастной женщиной, которая услышала твой первый крик, но не услышит твоего последнего слова. Которая дала тебе то, что хочет забрать Совет.
— Совет никого не убивает. В Грасс-дэ-море отменена смертная казнь, — тихо произнес посеревший Орэс. — Ваше решение, тайный советник.
— Я прошу сохранить Иштару Гарпи жизнь, — сказала Малика.
— Не переворачивайте всё с ног на голову, советник Латаль. Сейчас решается вопрос о выдаче подсудимого Ракшаде.
— Выдача равносильна смерти.
Взирая на Малику, Иштар проговорил:
— Кто ты такая, чтобы говорить о Всевышнем и скорбеть о Ракшаде?
— Я — женщина. Для тебя — никто, — ответила она и опустилась в кресло.
— Решающее слово за вами, мой правитель, — обратился Орэс к Адэру.
— Шестнадцать советников высказались за смертную казнь. Мой тайный советник отклонил ее.
— Тайный советник не вправе решать за несчастных людей, побывавших в плену у Иштара Гарпи, — возразил Лаел.
— Я одна из них, — произнесла Малика.
Вытянув шею, Орэс окинул взглядом мужей:
— Вы были в плену?
— Да. Была.
— Тем более! Что скажут те, кто прошел через ад, когда узнают о вашем решении?
— Так идите — спросите их.
— Анатан, ты был свидетелем тех событий, — произнес Адэр. — Расскажи, все, что помнишь. Надеюсь, это поможет тайному советнику принять правильное решение.
Пока Анатан говорил, Малика ни разу не повела бровью, на лице не дрогнула ни одна черточка, взгляд ни на секунду не оторвался от Иштара. Лицо ракшада ничего не выражало, только во взоре, направленном на Малику, застыло нечто, напоминающее уважение.
Когда Анатан умолк, Адэр промолвил:
— Советник Ларе! Вам слово.