Трон знания. Книга 3
Шрифт:
Адэр свернул с боковой улицы на главную и подозвал Малику:
— Что это?
— В посёлке живут аляне. Когда они ждут гостей, или если у кого-то из домочадцев день рождения, они украшают тряпочками деревья или крыльцо.
— Похоже, в сельсовете всегда рады гостям. Посмотрим-посмотрим, — сказал Адэр и прибавил шаг.
Узнав, что правитель приехал поговорить с людьми и ответить на их вопросы, толпа заволновалась. Желающих услышать Адэра, посмотреть на него, просто посидеть рядом оказалось намного больше, чем могла вместить в себя комната для собраний.
Знатные
Селяне толпились даже в коридоре. Кому-то повезло — они видели правителя через дверной проём, кто-то вставал на носочки, кто-то бухтел. Староста занял место за спиной Адэра и приготовился обрывать односельчан на полуслове, если те вздумают задать неугодный вопрос или начнут болтать лишнее. Но разговор пошёл не так, как он планировал. Вопросы задавал правитель и сам указывал на тех, от кого хотел услышать ответ.
Сначала селяне скромничали, а потом разошлись. Таков закон диалога: лучшим собеседником является тот, кто слушает. Адэр был хорошим слушателем. Иногда хмурился, иногда смеялся вместе с публикой, одетой в зипуны и фуфайки, и задавал очередной вопрос.
Людям понравился его смех — заливистый, искристый. Никто не подозревал, что правители вообще умеют смеяться. Селяне стали сдабривать свои ответы коротенькими рассказами о курьёзных случаях. Как во время ливней плавали по улицам в корытах. Как после метели выходили из домов через форточку, а те, у кого окна глухие, ждали, когда их откопают. Как кто-то на морозе приложился языком к ведру и до сих пор ест через трубочку.
Староста расслабился. А зря…
Со скамьи поднялся селянин, стянул с головы шапку, помял в руках:
— Можно спросить?
Староста растерялся:
— У кого?
Селянин низко поклонился:
— Мой правитель, я хочу вас спросить.
— Слушаю, — откликнулся Адэр.
— Сейчас ходят по дворам и делают опись имущества и живности. Зачем это?
— Чтобы вы могли распоряжаться своей собственностью: продавать, дарить, завещать.
— Я и так могу всё продать.
— Нет. Теперь не можете. Если вы продаёте корову, сделку с покупателем необходимо оформить в сельсовете. В вашей описи будет сделана запись. И покупатель заплатит налог.
Селянин рассмеялся:
— Покупатель не дурак, чтобы выбрасывать деньги.
Со всех сторон зашикали. Староста погрозил из-за спины Адэра кулаком.
Мужик прижал шапку к животу, низко поклонился:
— Извините, мой правитель. Я говорю что думаю. Я не понимаю и спрашиваю. Я хочу купить телегу. Зачем мне платить налог? С продавцом решим тихо-мирно и разойдёмся.
— А он придёт к вам через неделю и заберёт телегу. Закон будет на его стороне, потому что нарушителем закона будете вы. Вы не заплатили налог, и хозяином телеги остаётся продавец.
Селянин ссутулился:
— Вон оно как… А если я не куплю, а обменяю дрова на телегу?
— Налог заплатите оба.
Селянин потер шапкой нос, посмотрел на притихшую толпу:
— Это понятно, да… налог пять процентов… да… но я же могу договориться с продавцом. Будто его телега стоит пять моров, а не десять. Сколько я заплачу налога? В два раза меньше. Я могу так сделать?
Адэр улыбнулся:
— Можете. А через месяц к вам придет продавец и скажет, что ему нужна эта телега. Что он продал её, не подумав. По закону в течение трёх месяцев продавец имеет право отменить сделку через суд. Вероятнее всего, суд займет его сторону, и продавец вернёт вам пять моров вместо десяти. На вашем месте я бы не стал так рисковать.
Селянин закивал:
— Да… я просто так спросил… да… И телегу не я хочу покупать. Мой приятель. А я просто спросил.
С дальнего ряда раздался хриплый голос:
— Говорят, что теперь каждый год мы будем подавать декларацию о доходах. Зачем нам это?
Несмотря на то, что спутники правителя сидели в первом ряду, староста погрозил двумя кулаками.
— Декларация — это доказательство, что своё состояние вы заработали честным трудом, — ответил Адэр. — И вы сможете завещать его своим наследникам.
— Значит, если я построю сарай и не укажу его в декларации, мой сын не получит его? — спросил кто-то.
— Не получит.
— Но ведь это мой сарай.
— А где вы возьмёте доски на его постройку? Стащите у соседа или срубите дерево в государственной роще?
— Куплю.
— Где возьмёте деньги? Украдёте?
— Заработаю.
— Ваш заработок по закону будет считаться честным, если вы официально служите у кого-то или занимаетесь частным предпринимательством. Укажите свой доход, внесите сарай в опись имущества и распоряжайтесь им как хозяин, а не как вор.
— Насчёт своего дела, — проговорил селянин, подпирая плечом стену. — Два года я буду пахать на себя…
— Работать, — поправил его староста. — И встань правильно.
Селянин оттолкнулся от стены, сунул руки в карманы залатанной фуфайки:
— Два года я буду работать на свою семью, а потом буду платить налоги. Верно?
— Верно, — подтвердил Адэр.
— Зачем мне кормить ещё кого-то?
— Двадцать грасселей пойдёт детям-сиротам. Двадцать — одиноким старикам. Двадцать — инвалидам. Двадцать — на строительство школ и больниц. Двадцать — на строительств водопровода…
Загибая пальцы, Адэр продолжал перечислять статьи расходов из казны. Селяне слушали его, открыв рты. Они не подозревали, что жизнь страны намного сложнее их собственной жизни.
— Итого семь моров в месяц, — сказал Адэр. — Семь моров из ста. Если наймёте работников, вы будете платить пять моров из ста. Неужели это так много?
Селянин выпрямился:
— Я буду получать сто моров в месяц?
— Минимальный доход частного предпринимателя в Тезаре.
— Откуда они их берут? Как?