Трон Знания. Книга 5
Шрифт:
— Чушь.
— Он любит её.
Вилар прижал пальцы к вискам.
— Ты не знал? — спросила Элайна. — Вилар, ты совсем ослеп?
— Это неправда.
— Правда! В Ориентале они спали в одном доме. Они обнимаются и целуются у всех на виду. Вилар! Прозрей!
— Грязные слухи, — проговорил он тихо.
— Он сам мне признался, что любит её. Каждый раз, как я приезжаю, он выгоняет меня, потому что я говорю, что так нельзя. Ему нельзя пачкать наше имя связью с безродной девицей. А тебе всё равно. Тебе всё равно, Вилар. Женись
Вилар придвинул к себе документы:
— Извини, Элайна. У меня много работы.
Она выпрямила спину, посмотрела сверху вниз:
— Внешне ты стал похож на мужчину. Похудел, нарастил мышцы, сменил причёску. А внутри остался таким же наивным юнцом. — И вышла из кабинета.
Вилар облокотился на стол и закрыл лицо ладонями.
*
Как в старые добрые времена Адэр и Элайна с дочерьми собрались за обеденным столом. Зал тонул в лучах закатного солнца, за распахнутыми окнами пролетали стайки птиц. Ветерок доносил шум моторов грузовых машин, разъезжающих по Мадраби. Где-то стучал топор, иногда грохотала кувалда.
Ужин подходил к концу. Разговор витал вокруг Тезара, градмирских дворян, балов и вечеринок. Вполуха слушая наигранно-весёлые рассказы Элайны, Адэр лениво ковырялся вилкой в тарелке и строил рожицы девочкам. Те, украдкой поглядывая на мать, прижимали ладошки к губам и давились смехом. Гувернантка, стоя за спинками стульев своих воспитанниц, наклонялась то к одной, то к другой, что-то шептала им на ушко. Девочки на пару минут принимали благопристойный вид, отправляли в рот кусочек того или иного яства и, взглянув на Адэра, вновь принимались хихикать.
— Идите, немного поиграйте перед сном. Нам с Его Величеством надо поговорить, — сказала Элайна дочерям и устремила взгляд на гувернантку. — На улицу не выходите. Там до сих пор бегают звери без присмотра.
Девочки с расстроенными мордашками поднялись со стульев и, попрощавшись унылым реверансом, вслед за гувернанткой покинули зал.
— Никогда так не делай, — сказал Адэр, вытирая салфеткой взмокшие руки.
Элайна вздёрнула брови:
— Что?
— Никогда не выгоняй дочерей из-за стола.
Выпрямив спину, Элайна положила ладони по обе стороны от тарелки, как бы давая понять, что никому не позволит вмешиваться в воспитательный процесс.
— Наш разговор не для детских ушей.
— Дождись конца ужина и дождись, когда девочки сами попросят разрешения уйти.
— Ну, знаешь ли…
Адэр скомкал салфетку в кулаке:
— Ты унижаешь их. Если это доставляет тебе удовольствие, избавь меня от участия в сценах унижения.
— Извини, Адэр. Я не думала, что ты так остро на это отреагируешь.
— Я сотни раз был на их месте.
— Я тоже, — сказала Элайна, понизив тон. И это напряжение в голосе, и остекленевший взгляд, и пальцы, словно впившиеся в стол, свидетельствовали, что сестра находится на грани срыва.
— Тебе нравилось чувствовать себя лишней? — спросил Адэр, желая добить её. Пусть взорвётся, разрыдается или разразится потоком гневных слов. Ей надо выплеснуть всё, что в ней накопилось.
— Их поведение за столом возмутительно, — сказала Элайна. По её шее пошли красные пятна. — Скажи спасибо, что я не наказала их. А могла.
— Я не видел племянниц три с половиной года. Я готов перевернуть замок кверху дном, чтобы они смеялись. Когда ты последний раз слышала их смех?
— Не будь таким жестоким.
— Почему ты не говоришь со мной о Модесе?
Элайна вскинула голову:
— Я ни с кем не буду говорить о муже!
— Тебе станет легче.
— Не станет!
Адэр сдался:
— Хорошо. Больше о нём не вспомню.
Элайна убрала руки под стол, её плечи поникли. Наблюдая за ней, Адэр вдруг поймал себя на мысли, что сестра впервые выглядит старше их матери. Он знал, что когда-нибудь это время наступит, но отправлял «когда-нибудь» в далёкое будущее. Казалось, что он всегда будет смотреть на сестру и видеть в ней родной до боли образ, изображённый на портрете в отцовской спальне.
— Она приедет утром, — сказала Элайна, немного успокоившись.
— Кто?
— Я пригласила Луанну на праздник. Как он называется? Ночь Желаний?
Адэр прочистил горло. Настал его черёд проявлять выдержку.
— Вообще-то это мой дом. И только я могу приглашать гостей.
Элайна изобразила на лице удивление:
— Я думала, тебе будет приятно её увидеть.
Адэр с силой сжал кулак. Ногти сквозь салфетку вонзились в ладонь.
— А ты у меня спросила?
— Адэр, дорогой, вы же помолвлены…
— И что?
— Будущие муж и жена должны знать друг друга. А вы, будто чужие. Она не может бывать на балах, но может приезжать к тебе в гости. Или ты к ней. Вы объявили о помолвке зимой, и с тех пор ни разу не встретились. Среди знати уже ползут слушки, что ваша помолвка фиктивная.
Адэр нахмурился. Он чётко услышал эхо голоса Великого. Бедная Элайна. На неё давят со всех сторон: вынуждают её поступать не так, как хочет она; заставляют говорить не то, что она думает. Элайна совершенно одна, из этих сетей ей не вырваться.
— Ты сам её выбрал, — промолвила сестра. — Или не сам?
— Я выбрал её сам. И сам решаю, когда её звать.
Элайна сверкнула лукавым прищуром:
— Я пошутила. Луанна сидит в своём дворце и даже не догадывается, что на свете есть такой праздник — Ночь Желаний. Я сама узнала только сегодня.
— Элайна! — Адэр шумно выдохнул и запустил в сестру скомканной салфеткой. — Ну, у тебя и шуточки…
— Она тебе не нравится. Да? — спросила сестра и, не дожидаясь ответа, промолвила: — Мне тоже. Она приезжала ко мне пару месяцев назад, якобы познакомиться поближе.