Трон Знания. Книга 5
Шрифт:
— Хватит! Я вижу, как ты смотришь. И главное, вижу, как он смотрит на тебя. Давай начистоту.
— Хорошо, — кивнула Эйра и потупила взгляд.
— Он без пяти минут женатый человек.
— Знаю.
— Скоро у Луанны закончится траур. Она приедет сюда, и что увидит?
— Как мы смотрим друг на друга.
— Малика…
— Эйра.
— Ты поменяла имя?
— Это моё настоящее имя.
— Хорошо. Эйра. Мне надо время, чтобы запомнить.
— Я вас не тороплю.
— Адэр не возьмёт тебя в жёны. И в фаворитки тебя не возьмёт.
Эйра пожала плечами:
— Вы не сказали мне ничего
— Ваши игры доставят Луанне страдания. Ты женщина, Малика…
— Меня зовут Эйра.
— …и как женщина должна понимать другую женщину.
Эйра вскинула голову:
— Я люблю его, Элайна. Вы знаете, как это — любить всем сердцем. А я знаю, как это — любить, когда любить нельзя. Я не строю воздушных замков. Вам не о чем волноваться.
Герцогиня отклонилась назад и изобразила на лице крайнее удивление:
— Да ну? И это после такого жаркого признания?
— Его будущее мне важнее моего собственного будущего. Он для меня, в первую очередь, человек, который может сделать этот мир лучше. И счастье других людей для меня важнее моего собственного счастья. Я, по сути, ничего не делаю. Не хожу на заседания, не требую, не влияю на его решения. Но я нужна ему. Он черпает во мне силы и становится могущественнее, а я отдаю ему силы и слабею. Скоро я истончусь и исчезну, как тончает и исчезает луна на рассвете. Это будет его рассвет. Меня не будет рядом, как нет луны рядом с солнцем.
Удивление на лице герцогини сменилось растерянностью.
Приблизившись, Адэр вытащил из корзинки бутылку с водой:
— Рассказываешь о своей работе?
— Да, дорогой, — улыбнулась герцогиня.
— Слушай внимательно, — велел Адэр Эйре. — Может пригодиться. — И направился к девочкам, перекидывая бутылку из руки в руку.
— Вы работаете? — спросила Эйра, проводив его взглядом.
— В комиссии при инспекции по делам женщин. Работаю… — Элайна хмыкнула. — Я и мои подруги собираемся два раза в неделю и рассматриваем жалобы женщин, которые подверглись домашнему насилию. Мало кто решается заявить открыто об избиении или запугивании. Женщин останавливает страх. Или стыд. Или то и другое. Они пишут нам, просят совета. С кем-то мы просто беседуем. Кому-то находим жильё подальше от мужа-тирана, помогаем с документами на другое имя. Помогаем деньгами, пока женщина ищет работу. Некоторых направляем в реабилитационный центр, который построил мой муж. Решение нашей комиссии приравнивается к решению суда в пользу жертвы. Только у нас нет официальных ответчиков и нет осуждённых виновников. Мы не раздуваем скандалы, не предаём дела огласке. Мы просто помогаем.
— Вы занимаетесь хорошим делом, герцогиня.
— Не буду загружать тебя терминами и понятиями. Спрошу только: какие виды домашнего насилия ты знаешь?
Похоже, Элайна решила, что разговор на отвлечённую тему лучше молчания. Или работа ей действительно нравится, а поговорить не с кем.
— Физическое, психологическое и сексуальное, — ответила Эйра.
— Есть ещё один вид: экономическое насилие. Это, попросту говоря, ущемление женщин в средствах. Домашнее насилие — независимо от вида — почти всегда сопровождается расстройством психики жертвы. Как думаешь, какое расстройство самое распространённое?
Эйра улыбнулась:
— Я не сильна в психиатрии.
— Синдром приобретённой беспомощности, — сказала Элайна, подняв указательный палец. — Как бы тебе это объяснить… Собаку бьют в закрытой комнате. Она изворачивается, как может. Огрызается. Это продолжается изо дня в день, и в какой-то миг мучитель входит в комнату, а собака уже не пытается спастись. Ложится и терпит побои. А ещё через время мучитель входит в комнату и оставляет дверь открытой. Бьёт собаку, а она не убегает, хотя вот он, выход, перед носом. Это и есть синдром приобретённой беспомощности.
Эйра хмыкнула:
— Теперь буду знать.
— Я привела слишком грубый пример. Человека не обязательно бить, чтобы он заполучил этот синдром. Кроме того, беспомощность проявляется не только в присутствии насильника. Человек вообще становится беспомощным. Я слышала о случае, когда из реки вытащили девушку — она оступилась на мостике, упала в воду и чуть не утонула, хотя могла встать на дно, вода в том месте доходила до её груди. Потом оказалось, что она была жертвой насилия: отец истязал их с матерью на протяжении многих лет. Иногда синдром приобретённой беспомощности развивается и без насилия. Например, когда мать постоянно говорит ребёнку: «Ты всё делаешь неправильно».
— Вы учились на психиатра? — поинтересовалась Эйра.
Она даже не догадалась расспросить Адэра о сестре. Как так?
— Нет. Я училась рисовать и играть на рояле, — улыбнулась Элайна. — У нас в комиссии два психолога и два психиатра. Иногда они читают нам лекции. Для общего развития. А мы просто пропускаем истории женщин через сердце и решаем: вмешиваться или нет.
— В Тезаре так серьёзно всё поставлено?
— Мы добровольцы. Нам за это не платят. Если у тебя есть деньги и тебе их не жалко, ты тоже можешь создать такую комиссию. — Элайна умолкла, глядя на дочек и Адэра, занятых строительством замка из песка.
Эйра понимала, что на этом рассказ не окончен, и терпеливо ждала.
— В комиссию пришло письмо, — промолвила Элайна, продолжая наблюдать за девочками. — Женщина рассказывала об изменах мужа. Сначала она просто догадывалась. Потом ей кто-то доложил, что её супруга часто видят с одной дамой. Потом она сама заметила, как на рауте он переглядывается с одной особой. Их взгляды поведали ей о многом. Жена боролась, а потом сдалась. Он привёл любовницу в дом и представил её, как своего личного секретаря. Они запирались в кабинете и «работали» до глубокой ночи. Любовница нередко оставалась ночевать. А как-то они вместе явились к завтраку и сели за один стол с женой и детьми… А потом муж сказал жене, что его «секретарь» будет жить с ними.
— Почему она не развелась с мужем?
— По словам автора письма, эта дверь была закрыта, заколочена и подпёрта каменной плитой. — Элайна через силу улыбнулась. — Я спросила у подруг: «Можно ли супружескую неверность рассматривать как подвид психологического насилия?» Они ответили: «Это подавление, а не насилие». Женщина и правда писала, что муж никогда не поднимал на неё руку, никогда не оскорблял словесно. Был милым, обходительным. Я сказала: «Синдром приобретённой беспомощности налицо. Он не появляется на пустом месте». Мне ответили: «Какой же это синдром? Вокруг столько открытых дверей, автор письма не хочет их видеть». Мы поспорили и разошлись.