Тропа до звезд
Шрифт:
Что удивительно, кое-кому это даже удалось.
Колониальный транспорт серии «Группер» являлся далеким, далеким предком того самого «Нарвала», на котором работал Саймон. У проектировщиков вышло поистине уникальное судно, предназначенное в некотором роде «на заклание»: после посадки на планету подразумевалось, что корабль больше никогда и никуда не поднимется, и поселение странет развиваться вокруг него, используя структуры, оборудование и мощности «Группера» для нужд колонистов. Для дальнейшего же исследования планеты, системы, а также межсистемного сообщения каждый такой транспорт
Именно характерные, приплюснутые обводы «Реморы» на плоском стоп-кадре наблюдали в данный момент все присутствующие.
— А хороший у этого чудика телескоп, — с одобрением заметил Фишер-старший. Остальные обернулись. — Ну, для колониального астронома. Прекрасное разрешение. Я в детстве сам того… Баловался…
Он покраснел. Оосава, проявив неожиданный для своего характера такт, решил сместить точку фокуса.
— Если это продвинет наше расследование — объявим любителю звездного неба официальную благодарность. Как там, кстати, его зовут… Арнери Гаспар, доктор астрофизических наук. М-да. И кстати, о благодарностях.
Анжело откинулся на спинку кресла, свел пальцы подушечками вместе и полюбовался на уминающего недурной стейк Саймона. Тот пару секунд ничего не замечал, а затем спохватился и отставил тарелку.
— Что? — прозвучало резковато, но молодой лоцман считал, что имеет полное право возмущаться. В конце концов, еда стынет. Ооновец сделал вид, что не заметил тона.
— Саймон, как вы смотрите на должность в Четвертом комитете?
Воцарилась мощная тишина. Мягков, тоже ковырявший вилкой в посуде, приподнял брови. Соломон откровенно выкатил глаза и чуть не закашлялся, а сам герой дня нахмурился в недоумении.
— С какого… перепуга? — удалось подобрать цензурный синоним. Оосава откинулся еще сильнее и довольно потер ладони.
— Ну, давайте посчитаем. Вы в одиночку обезвредили четверых террористов, будучи при этом под действием некоего, доселе никому неизвестного, как я понимаю, поля подавления лоцманских способностей. Это раз.
— Повезло, — буркнул Саймон, возвращаясь к жеванию. — Разозлился. Плюс тренировки.
— Далее, — развивал мысль Анжело, игнорируя контраргументы собеседника, — во время беседы с подозреваемой вы проявили достаточно сдержанности, хладнокровия, — тут у Фишера-младшего глаза начали округляться, — и развитые коммуникативные навыки. Это два.
Фишер-старший с недоверием уставился на сына, а тот беспомощно пожал плечами. Мягков откровенно веселился.
— В довершение всего вы смогли засечь точку, в которую произвели переход наши беглецы, и высказали отличную идею с опросом астрономов-любителей, которая по-хорошему должна была прийти в голову мне. Это три, — подвел итог ооновец и со вкусом отхлебнул собственный кофе, принесенный Йоргеном. Возникла пауза.
— Слушайте, — пытался собраться с мыслями Саймон, — все эти дифирамбы… В общем, я сейчас не в той форме. Мне бы домой, — эта мысль казалась все притягательнее, да и как повод отказаться от немедленного принятия того или иного решения смотрелась вполне себе. — Ведь не каждый день так развлекаюсь.
Соломон одобрительно закивал, тоже принимая чашечку
— Эт верно, эт правильно. Дом, милый дом! — он улыбнулся доверительно и обезоруживающе. — Нет для лоцмана большей ценности, чем Семья. Вы уж отпустите нас с сыном, — просьба была обращена к Оосаве, и тот поморщился, но промолчал. — Ему нужен отдых и покой. Да и меня с Кириллом дела ждут.
— Собственно, я тоже собирался обратно, на Землю, — задумчиво протянул собеседник. — Дальнейшее мое присутствие здесь уже не требуется, текучка, опять же, накопилась… Подбросите? — шутливо подмигнул он Фишеру-старшему, и тот ответил в тон:
— Не в первый раз за сегодня. Билет туда и обратно, Анжело. Насчет оплаты не волнуйтесь: за счет Семьи, — и он коротко хохотнул. Саймон с недоумением слушал, а потом до него дошло.
— Ты сам шагал?!
Отец расправил плечи и надул щеки.
— Ну дык, чай, не лыком шит, — выражение было почерпнуто из все той же классической русской литературы, и юный лоцман против воли рассмеялся. Потом встал и предложил:
— Может, я тогда?
Возникла заминка. Оосава переводил взгляд с одного Фишера на другого. Старший махнул рукой.
— Отдыхай, отдыхай. Я же сказал — отпуск. Вот и пользуйся.
Саймон воспользовался. Что любопытно, до этого момента он никогда не видел отца за работой. Даже в детстве. Поэтому, удобно устроившись в свободном ложементе пилотской кабины, юный лоцман принялся наблюдать.
В загоне Соломон вел себя строго по наставлениям преподавателей Академии: раскинул руки, прикрыл глаза, расслабленно повис над постаментом. Сразу вспомнились часы практических занятий, демонстраций, тридео– лекций, отсмотренных по учебе и по собственной инициативе. Поза отца выглядела настолько типовой, что Саймон непроизвольно обернулся, ожидая увидеть сокурсников, внимающих указаниям тьютора.
Затем почувствовалась ожидаемая чесотка. Младший из Фишеров прикинул, куда целится старший: ага, отец решил пойти по длинному маршруту, в большее количество переходов. Ну, с другой стороны, оно даже безопаснее. Не всем же носиться по зведной тропе — некоторым и шагом неплохо.
Узор созвездий на проекционной сфере моргнул и сменился. Соломон довольно крякнул и открыл глаза.
— Ну, как я, еще ничего для старика?
Воздержавшись от возведения очей горе, молодой лоцман сдержанно похвалил:
— Ты же Фишер. Было бы странно…
Йорген, оказавшийся еще и пилотом, внезапно обернулся.
— Господин Фишер, позвольте сказать. Это большая честь. Сам глава Семьи… Только не сдавайте меня господину Оосаве: мне вообще-то запрещено разговаривать с посторонними, когда я при исполнении.
Улыбка подняла уголки его рта, что смотрелось на доселе строгом и практически бесстрастном лице предельно чуждо. Но неожиданно обаятельно. Саймон кивнул, развернулся к отцу и повел руками в сторону телохранителя: мол, ну вот тебе и подтверждение. Тот снова цокнул языком и предупредил: