Тропа Джексона
Шрифт:
По этому настилу он подошел к самому дому и здесь, на боковой, самой теневой веранде, увидел высокого изможденного мужчину, который сидел и читал газету. Его штаны были заправлены в голенища грубых тяжелых сапог, сам он был — кожа до кости, с обветренным, загорелым лицом. Мужчина оторвался от газеты и окинул Джексона долгим взглядом. Глаза у него оказались серыми и какими-то безрадостными.
— Что вас сюда привело? — спросил он.
— Обеденное время, — весело откликнулся Джексон.
Ранчеро слегка заерзал на стуле. Затем его нижняя губа оскалилась, и он указал на здоровенную кучу на заднем дворе. Ручная пила и пара топоров — один, чтобы раскалывать чурки, а другой, чтобы рубить их на поленья — стояли там же, и вся земля вокруг была усыпана щепками.
— Бродягам здесь не подают. Они в поте лица зарабатывают себе кормежку, — пояснил ранчеро.
— Да, сэр, — согласился Джексон. — Я тоже трудом зарабатываю себе на хлеб, но мои руки не годятся для грубой работы, мистер Такер.
— Ты знаешь мое имя, вот как? — удивился тот.
— Все здесь в округе знают ваше имя, мистер Такер.
Но ранчеро не поддался на лесть.
— Или будешь колоть дрова, или останешься голодным, — непреклонно заявил он и, зашелестев газетными страницами, вновь углубился в них.
— Знаете, мистер Такер, — сказал Джексон, — работа бывает разной. Например, можно работать с игральными картами. — В его руках появилась колода карт, которую он перетасовал с такой невероятной скоростью, что они только и мелькали в его пальцах.
Такер глянул на парня с кривой ухмылкой:
— Ты что, спец по картам?
— Да, сэр, хотя и далек еще от совершенства.
— Ну-ка, перетасуй и раздай на четверых, да так, чтобы в каждой пачке оказалось по одной масти в полном наборе по старшинству.
Джексон перетасовал карты, затем они дождем хлынули на пол и легли ровными, аккуратными стопочками по числу мастей, рубашками вверх.
Такер встал, наклонился и перевернул верхние карты каждой пачки. Все было как он заказывал — у его ног лежали четыре туза.
Он отпихнул их сапогом, плюхнулся обратно на стул, затем, сменив гнев на милость, как бы отдавая должное искусству Джексона, заметил:
— Такой башковитый ловкач мог бы сколотить состояние, пряча карты в рукаве. Как же так вышло, что ты оказался с протянутой рукой на большой дороге?
Джексон пожал плечами.
— Вы же знаете, как это бывает? — уклонился он от ответа.
— Нет, я не знаю, — отрезал Такер.
— Ну, — начал объяснять Джексон. — Если в этих краях у вас на руках оказываются все четыре туза, то мальчики хватаются за оружие.
— А ты что же, не носишь пушки?
— Не для того, чтобы убивать, — парировал он, лучезарно улыбнулся и начал жонглировать картами.
По шесть зараз они веером взвивались в воздух и вновь оказывались в его пальцах. Затем одна карта, казалось, выпала из руки Джексона, но вместо того чтобы оказаться на полу, послушно взмыла вверх и вернулась в поджидающую ее ладонь. И тут же фонтан карт взметнулся за спиной парня, но все опять же собрались в его руках. Жонглируя, Джексон не переставал говорить.
— Вероятно, у тебя на это ушли годы, — буркнул Такер.
— Годы? Нет, вся жизнь, — уточнил Джексон.
— В это же время ты мог бы честно заработать деньги, не тратя столько сил и энергии, — пробурчал ранчеро.
— Зачем? — спросил Джексон. — Честно заработанные денежки текут в банк. И вместо вас их тратят щенки, которых вы наплодили. А шальные деньги как приходят, так и уходят.
— Текут сквозь пальцы — и ты опять гол как сокол, — пояснил Такер.
— Зато есть, что вспомнить, — возразил Джексон. — К примеру, сколько раз за всю свою жизнь вы приятно провели время, мистер Такер?
— Это у меня еще впереди! — огрызнулся тот, напрягаясь.
— Прошу прощения, — отозвался Джексон, внезапно остановив фонтан карт и превратив его в тугую колоду, — но правда — это как убийство.
— Всегда всплывает наружу. Ты это хотел сказать? — нахмурившись, осведомился Такер.
— Нет, — признался Джексон. — Скорее то, что она приносит не меньшую боль. Мне, пожалуй, полагается обед за то, что был слишком откровенен с вами.
— Обед уже закончен, — хмуро заявил ранчеро. Но судя по тому, как отвел глаза от Джексона и мрачно уставился на густые тени, которые отбрасывали плотные кроны деревьев, о чем-то задумался.
— Но в кладовке должно же что-то быть холодное, — не отставал назойливый гость.
— В кладовке? — удивленно повторил хозяин, приходя в себя. Затем махнул рукой. — Иди вон туда и постучись в кухонную дверь. Скажешь кухарке, чтобы она дала тебе что-нибудь из того, что готовит. Ей там виднее на месте. Скажи, чтобы усадила тебя в столовой и накормила. Ну а теперь оставь меня в покое!
— Благодарю вас, сэр, — откланялся Джексон и отправился к кухне.
Однако в ее дверь постучал не сразу. Секунду помедлил, ухватившись рукой за деревянную стойку задней веранды. Его сердце бешено колотилось. Джексону не хватало дыхания, словно он долгое время бегом поднимался по склону холма. Наконец он справился с собой, поднял голову и, поднявшись по ступенькам, постучался.
— Кто там? — певуче отозвался знакомый голос Мэри.
— Бродяга, — хрипло ответил Джексон. — Ищу, кто бы накормил!
— Вам следует обратиться к мистеру Такеру, — крикнула Мэри, не узнав его голоса.
— Я уже видел его, — произнес Джексон более внятно. — Он-то и послал меня к вам.
В этот раз она узнала его голос. Дверь распахнулась настежь — перед Джексоном возникла Мэри, бледная, с испуганными глазами.
— О, Джексон, зачем ты снова пришел? — прошептала она.
Он улыбнулся: